с джакузи и девочками, но думаю, за час не случится ничего, чего не смог бы перенести опытный путешественник. Конечно, надо быть готовым к ущербу для здоровья и психики, но вряд ли они за это время примут решение этого путешественника расстрелять.
– Погоди, – заговорил Рыжий. – Ну ладно, мы вызволим Малыша, подсунем Вуулу обманку, сдадимся в плен, потом сбежим… Но кто же тогда распылит эликсир?
– А вы еще не поняли? – они смотрели на меня. – Да вы же. Конечно, вы двое.
– Это мне надо пойти с муляжом, обменять его на Малыша и сдаться в плен. А вы возьмете эликсир и пойдете в Лабиринт заранее. Прямо сегодня или завтра – как только будете готовы. Вуул бросит большие мощности на наблюдение, но сейчас, может быть, он еще не успел развернуть эту сеть, и чем раньше вы заляжете там на дно, тем больше вероятность, что он вас не заметит. Это сложнее, чем совершить обмен, поэтому я и предлагаю вам идти вдвоем. Морган, или тебе лучше будет пойти в одиночку?
– Нет, я без него не справлюсь, – сказал Морган, и Рыжий изумленно воззрился на него.
– Ну, смотрите сами. Значит, ты думаешь, что это хороший план?
– Да, – сказал Морган с непроницаемым лицом. – Это хороший план. Можно даже сказать – единственно возможный. Его можно принять с начала до конца.
У меня вдруг ужасно испортилось настроение. По сердцу как будто пролилась холодная струя. И еще я понял, что устал, бесконечно устал.
3.
Морган сказал: «Я не вижу особой необходимости бежать в Лабиринт, теряя тапки. У нас еще больше месяца. Через неделю-две можно бы было выдвинуться».
На следующий день мороз ударил сильнее, лес потемнел и заволокся поземкой. В Дом вернулась Аои-тян – промокшая, простуженная и грустная; она засела на кухне и почти не выходила оттуда. «А где Маша и Нета?» – спросил ее Морган. «Они в Городе, занимаются проектом, – сказала Аои, кутаясь в плед и засунув нос в дымящуюся кружку. – До дня операции они точно там проторчат, да и потом, наверное, не сразу появятся. А Айрин вообще, по-моему, решила переселиться. Хотя про Айрин спроси у Баламута – ему лучше знать». Рыжий сделал вид, что не расслышал.
Мы решили уйти в Теслу, через заснеженный лес быстро вышли к морю, и купол Форума засверкал слюдяным блеском в крышах городка. Я поднялся в библиотеку, Морган ходил по городу и занимался сборами, а Рыжий слонялся вместе с ним. В какой-то момент я увидел этих двоих, сидящих на ступенях главного входа в библиотеку: они сидели рядышком, погруженные в разговор, похожие на двух птенчиков на веточке.
– Но ты меня должен убедить, что не забудешь кодовую фразу, – говорил Морган без тени улыбки. Тут он увидел меня. – А то в голове ни черта, – договорил он громко и встал. – Аптека, пойдешь на охоту?
– Нет, – сказал я. – Мне надо…
Я так и не придумал продолжение. Морган просто кивнул, не дослушав, проверил в ножнах кинжал и, насвистывая, ушел вниз, в город. Баламута на ступенях уже не было. По плану у нас оставалось до выхода два дня.
Эти дни Морган был сугубо занят, а Рыжий по своему обыкновению переложил заботы на чужие плечи и где-то пропадал.
Если они еще и шушукались втихую по углам, то заботились, чтобы я этого не заметил.
Граница выглядела как не слишком широкая река, затянутая льдом.
– Смотрите, чтобы не было промоин во льду, – сказал я. – Хотя вроде она неглубокая.
– Не трясись, – сказал Морган и коротко взглянул на меня. – Всё получится.
– Пошли, – сказал Рыжий, глядя на ту сторону. – Пока, Мить.
И они ушли.
Глава 30. Я заканчиваю письмо
Этот маяк – высоченный и величественный, как средневековая крепость. Все маяки Фриланда выглядят одинаково: очень высокая и довольно массивная башня из одинаковых серых каменных глыб, а наверху – стеклянная шапочка, которая снизу выглядит маленькой, но когда взберешься по винтовой лестнице и встанешь под прозрачным куполом, то понимаешь, что оказался в просторном зале с толстыми хрустальными стенами, полном игры света. В центре зала стоит механизм, вращающий очень мощную лампу. Этажом ниже – пульт управления, кухня с печкой, стол, кладовая – всё, что нужно для жизни одному или двум смотрителям. Я думаю, маяки – это единственное, что никогда не меняется в географии Фриланда.
На этом маяке лампа вращается автоматически и сама выключается, когда наступает день. Мне не совсем понятно, зачем она вообще горит: море до сих пор сковано льдом, и ветры дуют такие свирепые, как будто вернулась зима. Но в механизм управления я не вмешиваюсь, пульт живет своей жизнью. В кладовке я нашел несколько спальников и солидный запас фасолевых консервов в жестяных банках, а у подножия башни – штабель дров. Еще в кладовой рядком стоят огромные шкафы, битком набитые разнообразными инструментами и журналами – исписанными и чистыми.
Одна из стопок чистых журналов за это время очень уменьшилась.
Дорогой лабиринтец! Если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, меня уже нет в
