раскрывать, что я вампир. Однако у тебя все равно возникли бы какие-то вопросы из-за несостыковок. Слишком много особых способностей я успел проявить за это время. Поэтому оптимальным вариантом оставалось все рассказать, как есть. Да, поначалу у тебя случилась истерика, даже сейчас ты в полном недоумении и непринятии. Но это временно. Тебе уже полегчало, дальше будет лучше.
Алиса опустила голову, устремив невидящий взор на пол сквозь прозрачную поверхность столика, и пыталась переварить все то, что сейчас услышала. Было слишком много информации, которую она никак не могла понять и переосмыслить все, что с ними происходило. Что-то не складывалось, от чего она не могла почувствовать обещанного облегчения. Ле́рон, молча, смотрел на нее своим проницательным взглядом какое-то время, затем добавил вкрадчивым тоном:
— Я тебе все это рассказываю потому, что хочу, чтобы ты перестала ощущать себя так мерзко. Чтобы ты перестала винить себя в своих чувствах. Это не твоя вина. Я своими гнусными руками смог влезть даже в тебя и уничтожить все светлое и разумное, что у тебя было. Я очень сильно сожалею, что довел тебя до такого состояния. Мне очень жаль, что я причинил тебе физическую боль. И буду стараться это исправить, насколько это вообще станет возможным.
Алиса резко подняла на него распахнутые глаза, полные непонимания, словно его слова звучали для нее как полнейший бред.
— То есть, ты говоришь о том, что у тебя возникли ко мне чувства, еще и, по твоим же словам, они возникли сразу, как ты меня увидел. Ты решил со мной сблизиться, а когда понял, что они вполне серьезны, ты испугался и решил сотворить со мной все это? — выпалила она на одном дыхании. — Довести меня до такого состояния, а теперь, внезапно, пожалел об этом и решил помочь? Исправить свою ошибку? Как это вообще можно исправить? Ты своими руками меня уничтожил, а теперь хочешь помочь? Как что, как разбитую вазу? И ты хочешь, чтобы я снова тебе доверяла? Как ты можешь мне помочь, если сам же и разрушил?
В голосе Лисы совершенно не было злости, лишь полнейшее замешательство и искренняя жажда понять, как он может помочь собрать ее обратно. Лицо Ле́рона казалось совершенно беспристрастным, а поза расслабленной, хотя взгляд его излучал какую-то бесконечную нежность и сочувствие.
— И…и какая разница, кто ты? — Алиса всплеснула руками. — Какая мне разница, что ты вампир? Что это меняет? Абсолютно ничего! Если бы ты был обычным человеком, то что? Ты бы со мной так не поступил? Ты же утверждаешь, что был таким еще до своего перевоплощения!
На последних словах лицо Алисы исказила какая-то болезненная гримаса, словно она очень хотела все понять и успокоиться, почувствовать наконец облегчение, но у нее это не получалось. Она судорожно глотнула воздух, выдохнула и отвернулась к окну. Ее пальцы вцепились края дивана, на котором она сидела, а плечи сильно напряглись. Она всем своим телом показывала, как устала от бесконечно скачущих эмоций. Она злилась на свой разум, который никак не может успокоиться и остро реагирует на все новые мысли, приходящие в ее голову. Сложно было поверить, что еще полчаса назад они оба веселились от рассказа о вампирах.
— Я, правда, хочу все это понять, — прошептала Лиса. — Но не могу…
Ле́рон бесшумно встал со своего кресла и осторожно подсел к Алисе. Она дернулась от неожиданности, почувствовав его близость, и во все глаза уставилась на него.
— Ты опять будешь использовать гипноз? — испуганно вырвалось у нее.
Ле́рон помотал головой, даже не улыбнувшись.
— Думаю, мне это больше не понадобится… Алиса, — произнес он, бережно оторвал ее вжатые в диван руки и заключил в свои, снова пристально вглядываясь в ее глаза. — Да, мои поступки уничтожили тебя, но, повторюсь, у меня не было такой цели. Я всего лишь хотел тебя напугать, чтобы ты перестала думать обо мне. Я совершил чудовищную ошибку. А тот факт, что я вампир, не оправдание моим действиям. Он лишь объясняет то, что я не психопат, не маньяк и не социопат, получающий удовольствие от чужих мучений. Ведь это была основная причина, по которой тебе было так плохо. Я знаю, что не имею права просить тебя простить меня и снова довериться, но я точно знаю, как устроен человеческий организм. Он быстро забывает любую боль, если она перекрывается более позитивными эмоциями. И такие эмоции теперь я могу тебе дать. Поэтому все-таки прошу, прости меня и дай мне шанс все исправить. Я лишь хочу, чтобы тебе стало легче. Но, разумеется, я пойму, если ты примешь другое решение.
Алиса рассеянным взглядом смотрела на Ле́рона, и до нее стал доходить смысл его слов. Да, поначалу, ей было обидно, что ее чувства были не взаимны, и от того, что он ее стал игнорировать. Но невыносимо больно было от осознания, что вся ее жизнь полетела крахом из-за того, что она умудрилась влюбиться в психопата. А теперь оказалось, что все было совершенно иначе. Ле́рон сделал одну из тех ошибок, которую может совершить совершенно любой человек. Он думал, что его жизнь полностью зависит от его контроля, так же, как об этом думала и Алиса. И они оба в этом ошиблись. Наконец, она действительно поняла, что хотел донести до нее Ле́рон. Он оказался не таким совершенным, каким казался даже самому себе. Но, от осознания того, что даже такой высокоразвитый и успешный среди своих вампир, может совершать обычные человеческие ошибки, а главное, не стыдиться в них признаваться, невзирая на собственное эго, Алиса почувствовала мощный прилив благодарности и необъяснимой нежности к нему. Увидев резкое изменение в ее лице и расслабившемся теле, Ле́рон с облегчением улыбнулся.
— Спасибо… — произнес он так, словно она только что спасла ему жизнь.
Алиса тут же снова покраснела и, робко улыбнувшись, ответила:
— Наверное, у меня все-таки нет выбора. Я не могу… точнее, не хочу испытывать к тебе ненависти. Я правда очень хочу стереть из памяти все это сумасшествие… И буду рада, если это получится сделать. Но что ты предлагаешь теперь делать?
— Как минимум, мы можем продолжать общаться, как раньше. Как общались бы после вашего праздника. После моего объяснения у тебя будет возникать еще множество вопросов, совершенно разных. Я буду готов на все ответить, если ты захочешь. В рамках разумного, конечно. Хоть сегодня, хоть завтра или в любой другой день. Мне больше нет необходимости делать вид, что я сильно занят и у меня нет времени. Есть, тем более для
