организм паукрабихи попал. Дальше он включает крошечный просвет, маленький просвет в нём будет. Сканирует организм, весь организм сканирует и выясняет, есть ли у паукрабихи вирусы, есть ли вирусы у неё, а ещё — нет ли других нанороботов, нет ли ещё нанороботов. Если есть вирусы и нет других нанороботов, если нанороботов нет, а вирусы есть, робот даёт сигнал, сигнал даёт… скажем, «один», сигнал «один». После этого наноробот создаёт свою копию, копию свою создаёт из того, что найдёт, из атомов и молекул, которые будут рядом…
— Прости, что перебиваю, — обращается к Сай Фаю Яарвокс, — но как насчёт электронной начинки? Того самого «кремния»?
— К счастью, паукрабихи — это такие организмы, такие организмы эти паукрабихи, которые накапливают кремний, они кремний накапливают. Их панцирь состоит из кремнезёма, из кремнезёма панцирь сделан. Молекулы и атомы найдутся, будут нужные атомы и молекулы. Нанороботы опознают друг друга, друг друга узнают, и один из них находит слюнные железы, слюнные железы находит, чтобы тем же воздушно-капельным путём распространяться, чтобы распространяться, как вирусы, воздушно-капельным путём. Если же наноробот попадает в организм без вирусов, в незаражённый организм, он даёт сигнал «ноль», сигнал «ноль» даёт.
— Отличная мысль, чик! — восклицает Крилли. — Но, получается, оставшийся в заражённом организме наноробот будет повторять процедуру и создавать новые копии? Не истощит ли он паукрабиху?
— Я подумал и об этом, об этом я тоже подумал. Надо установить предельное число копий, число копий, которое максимально он может создать. Думаю, ста копий хватит, хватит ста копий. Она и не заметит ничего, ничего не заметит.
— Подкрадский ты гений, — улыбается Стив, похлопав Сай Фая по плечу.
— От гения слышу! Сам такой!
Внезапно небо Ксибидитичика сотрясает громкий птичий вопль с металлическими нотками:
— Кьё-о-о-о!!! Кьё-о-о-о!!!
— Чирп! Тревога! — вскрикивает Крилли. — К нам наведались двумперцы!
— Что ж теперь делать-то? — беспокоится Веншамея.
— Ровным счётом ничего, пинь. Мы делаем это уже третий раз за лето. Дружок, спрячь нас, будь добр.
Внутри лабораторного комплекса ничего не меняется. А снаружи он становится похож на совершенно неинтересный холмик, поросший мхом. Хотя под этим мхом и образуется вполне себе гиперполимерный щит.
— Всё, чек-чек, нас не обнаружат, — заявляет Крилли.
— Обнаружат, — замогильным голосом вдруг сообщает Карл. — Быстро, все, скрываем мысли! Забиваем мозги всякой фигнёй, матом, похабщиной, всем, чем не надо! К вам, киберпанки, это тоже относится, это киборг! Я скажу, когда можно будет расслабиться! Скорее!
Произнеся это, Карл забирается на мягкий потолок и вжимается в него всем телом. Так же поступает и Тецклай.
Погрузившись в самые глупые, отвратительные, низменные и несвязные мысли, команда не замечает хода времени. Кажется, что оно или остановилось с концами, или просто неприлично долго тянется.
Наконец, Карл спрыгивает с потолка:
— Опасность миновала. Но, боюсь, ненадолго…
— Так что случалось? — недоумевает Фиб-Фиб.
Крилли выставляет вперёд правую лапку и снимает с цевки органический аналог коннектара — нервинфлойо. По сути, это симбиотический суперорганизм, состоящий из картяка-лойо и информа, пронизанный изысканной сетью нервов и нервных окончаний.
— Сейчас посмотрю, — говорит Крилли, касается клювом нервинфлойо и через деминуту рассказывает: — Ти-тич! Прилетели йорзе, а с ними Итиен, та пиратка. Она недавно прирастила к себе протоплазмика, лишив того сознания… и научилась чувствовать, так сказать, сородичей.
— Чёрт! Чёрт!!! — шипит Карл.
— И йорзе по её наводке лес всё-таки прочесали. Но нашего гиперполимера оказалось достаточно, да и скрытые мысли до Итиен не долетели. Но вот что тревожно: пинь, перед тем, как улетать, йорзе заявили, что раз разумной жизни тут нет, её надо… здесь поселить. И знаете, зачем? Чек-чек! Дословно: «чтобы у Создателя было больше верноподданных»!
— Интересно, откуда они будут брать этих новых верноподданных, — вслух думает Стив. — Выращивать, похищать? Интересный эксперимент. Как скоро они планируют этим заняться?
— Наши агенты говорят, что йорзе не торопятся. Но надо подготовиться. И нужно побыстрее разделаться с паукрабихами, чтобы у йорзе было меньше помощников. Усовершенствуем катрип и летим скорее, фьюить!
— Уже принимаюсь за дело, за дело уже берусь, — раздаётся голос Сай Фая, который склонился над атомно-молекулярным манипулятором — ящиковидным прибором, который покрыт тончайшими иголочками внутри и костными ручками — снаружи.
— Итиен — чудовище, — шепчет Карл. — Мало ей электронной телепатии! Надо было ещё сородича сгубить…
— Представляю, как он страдал, — вздыхает Млем. — Вы, протоплазмики, чувствительны к боли…
— С другой стороны, когда Итиен была недалеко, я успел заметить осколки его воспоминаний. В них была лаборатория с протоплазмиками… и этот загадочный доктор Райкрофт.
— И чё это за хрен? — любопытствует Накет.
— К сожалению, воспоминания о внешнем виде Райкрофта повреждены безнадёжно. Только голос остался в памяти моего несчастного сородича. А голос такой, что… у миллиардов и миллиардов существ может быть точно такой же. Ничего особенного.
— Но ты запомни на всякий случай, — простодушно советует Силмак. — Ай, прости… я забыл, что ты ничего не забываешь. Тьфу! Ну и ерунду спесочил!
— Да ладно, хотя бы обстановку разрядил…
— Нанороботы уже готовы, готовы нанороботы! — объявляет тем временем Сай Фай. — Их оказалось совсем легко собрать, их собрать удалось очень быстро! Испытаем их, проверим!
Вновь команда возвращается к испытательной камере с новыми низкосознательными паукрабихами — на этот раз тремя. Проверив на них действие катрипа с нанороботами и убедившись, что всё работает как надо, мятежники забирают образцы удивительного суперорганизма и начинают выдвигаться из лабораторного комплекса. Айзел останавливается рядом с одной объёмистой бутылью, наполненной мутно-белой жидкостью.
— Э-э-э, это же культура клеток, гм, паукрабих, верно? — обращается фоксиллинда к Крилли.
— Ти-тич, да. Я слышал, как ты пощёлкивал клювом при виде паукрабих, пернатый брат, — отвечает чирритью. — Я всё понимаю.
Крилли наливает немного жидкости в пробирку. Отдавая её Айзелу, он тихо чирикает:
— Чир-чири, на мой вкус, они очень даже ничего. Но у тебя чувство вкуса своеобразное.
— Надо, хм, ответить в духе Стива: спасибо, сам знаю! — отшучивается Айзел.
— Подкрад тебе, оставь эту фишку мне, — с дружеским упрёком произносит Стив.
Мятежники, среди которых уже числится Крилли, возвращаются к «Тёмной Материи». Невидимый звездолёт под ликующие возгласы сотен чирритью направляется в особенно тихий уголок Укрытого Рукава, чтобы как следует проработать предстоящую операцию.
Глава 19. Мёд и дёготь
Приходит человек в политбюро и спрашивает:
— Где «это»?
— Что «это»?
— Ну «это»!
— Что «это»?!
— Ну «это»: «И как один умрем в борьбе за это». Где «это»?!
К/ф «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви»
Мудрецов постигшие их бедствия возвышают, а глупцов ломают окончательно.
Наполеон I
Полёт проходит в атмосфере радостного возбуждения. Впрочем, никакие эмоции не
