прессы просочились подробности той кровавой драмы, разыгравшейся в квартире миллионера в доме на набережной Фонтанки, в двух шагах от Аничкова моста.
Потомственный почетный гражданин Яков Беляев являлся весьма известной и уважаемой личностью в Петербурге. За его плечами были Военно-медицинская академия, звание доктора медицины, участие в Русско-турецкой войне за освобождение славян. Коммерцией он занялся вынужденно – из-за смерти отца, возглавлявшего семейную фирму, и выхода из дела брата. Тем не менее, предпринимателем он оказался удачливым. Выступил одним из учредителей столичного Общества заводчиков и фабрикантов, а потом – Всероссийского торгово-промышленного союза. В политических кругах его знали как умеренного либерал-консерватора, близкого к союзу октябристов.
А вот семейная жизнь миллионера-лесопромышленника долгое время не складывалась. Поэтому встреча с красавицей-болгаркой Антониной Ивановной Богданович оказалась для него роковой. Между ними вспыхнула страстная любовь, начался бурный роман.
Миллионера не смущало, что Богданович – замужняя дама. Он догадывался и о ее бурном прошлом. Болгарка по национальности, лишившись родных, она приехала из Болгарии в Россию. Здесь познакомилась с бывшим кавалерийским офицером Богдановичем. Спустя некоторое время они сыграли свадьбу.
Бывший офицер обладал крупным состоянием. Достаточно сказать, что одно из его имений в Малороссии оценивалось в несколько сотен тысяч рублей. Для красавицы-болгарки началась веселая и безбедная жизнь. Муж окружил ее роскошью и ни в чем не отказывал.
Так продолжалось довольно долго, но однажды пришел «черный день». Все средства оказались прожиты, а заложенные имения проданы за долги. Муж красавицы стал зарабатывать деньги музыкой. Удача улыбнулась ему: обладая редким талантом, он стал приносить домой до тысячи рублей в месяц. Но его избалованной жене, обожавшей шикарные туалеты и привыкшей к постоянным кутежам и празднествам, этих «грошей» было мало. Она привыкла разбрасываться деньгами.
Именно тогда она и познакомилась с миллионером Яковом Беляевым. Было ей тогда уже за сорок лет, а богачу-лесопромышленнику – под шестьдесят…
Бросив мужа-музыканта, Антонина Богданович переехала к коммерсанту Беляеву. Требовательная и ревнивая, она не давала ему спокойной жизни, все время подозревала в измене. Она устраивала скандалы, угрожая убить миллионера, если он изменит ей.
Больше года продолжалась странная связь миллионера и ревнивой любовницы. В конце концов, постоянные сцены ревности и скандалы вывели миллионера из себя, и он решил разорвать этот «порочный круг». После очередного скандала, учиненного ревнивой «подругой жизни», он заявил ей, что больше не желает ее видеть.
Развязка не заставила себя долго ждать. Взбешенная Антонина Богданович выхватила револьвер, который она постоянно носила с собой, и в припадке ревности застрелила своего возлюбленного.
Целый год продолжалось расследование этого загадочного преступления, порожденного классическим «любовным треугольником», однако в нем не было «третьего угла». Следствию оставалось только констатировать, что миллионер пал жертвой больного воображения своей любовницы…
Проделки альфонсов
В середине июля 1906 года в Петербурге произошло преступление, которое современники, по уже сложившейся традиции, назвали «неслыханным по бесчеловечности». Действительно, даже в тогдашней хронике столичных происшествий это злодейство явилось весьма неординарным.
Жертвой отравления и грабежа стала красавица-брюнетка Розалия Рейнман, хорошо известная в мире «веселящегося Петербурга». Преступление произошло в самом центре блистательной столицы, в доме на Большой Морской улице, по соседству с Императорским яхт-клубом. В квартиру, где жили две подруги, Розалия Рейнман и Анна Рейтель, позвонили два молодых человека приятной наружности. Они отрекомендовались приятелями одного московского знакомого госпожи Рейнман, после чего удостоились приглашения на завтрак, начавшийся в час дня и растянувшийся до пяти часов.
Потом подруг стало резко клонить ко сну. Розалия ушла к себе в спальню, а Анна уснула тут же, прямо за столом. Через несколько часов Розалию нашли полумертвой и ограбленной: у нее недоставало бриллиантовых сережек, которые она всегда носила в ушах, а также серебряного портмоне с деньгами. Врач констатировал отправление наркотическим веществом: злоумышленники подсыпали в кофе сильную дозу морфия.
Розалию Рейнман отправили в Обуховскую больницу, но врачи оказались бессильны: девушка умерла, не приходя в сознание. Анну Рейтель удалось вернуть к жизни: она хлебнула лишь немного отравленного кофе. Розыском преступников немедленно занялась сыскная полиция.
Вскоре одного из отравителей схватили. Им оказался кременецкий мещанин, звали его Яков Михайлович, а фамилия – Сосна. Полиция давно уже держала его на примете. В 1893 и 1903 годах он уже подвергался наказаниям за кражи, мошенничества, подлог видов на жительство и проживание по чужому виду. Служанка покойной Рейнман и Анна Рейтель, не колеблясь, опознали незнакомца, и преступнику ничего не оставалось, как сознаться.
Сосна поведал, что соучастником злодеяния являлся не менее известный «темному Петербургу» Арвид Вардберг. Его тоже не раз судили за кражу и мошенничество. В моменты, когда под рукой у них не было денег, они удачно разыгрывали роль альфонсов. Это «ремесло» служило для мошенников хорошим подспорьем.
Обычно альфонсы-злоумышленники тщательно разрабатывали свои замыслы, но тут все произошло экспромтом. «Рейнман, как и ожидалось, приняла нас очень радушно, – признался Яков Сосна. – Вардберг отрекомендовал меня за известного в Москве богача-фабриканта. Мы пили и ели, а затем Вардберг влил в кофе морфий. Когда обе были готовы, Вардберг взял деньги и портмоне».
Сосна жил в Петербурге под именем дворянина Серебрякова-Караваева, а выходец из Эстляндии Вардберг – дворянина Феликса Антоновича Домбровича. Воровское гнездо они свили в домике в Новой Деревне – в квартире у мещанки из города Юрьева (ныне Тарту). Сыщики опоздали: почуяв неладное, Вардберг вместе с сожительницей бежал из Петербурга неизвестно куда…
Убийство на Большой Морской вскоре забылось бы петербуржцами, если бы не одно обстоятельство: спустя почти месяц после преступления один из его «героев», тот самый Яков Сосна, вновь промелькнул на страницах прессы. И вот по какому случаю: в ночь на 10 августа 1906 года он попытался бежать из Дома предварительного заключения на Шпалерной улице.
Бежал он не один, а вместе с уголовным преступником Львом Васильевым. Тот, подпилив решетку окна и приготовив заранее длинный жгут из простыни, поднялся по водосточной трубе со второго этажа на крышу. Там он помог Якову Сосне, камера которого находилась на шестом этаже, подняться тем же путем наверх. Затем по крыше они перебрались на противоположную сторону к стене, выходившей во двор здания окружного суда. Сосна, привязав жгут, стал спускаться вниз, но тут его постигла неудача: жгут оборвался, и беглец полетел вниз, на кучу бревен и досок, сложенную во дворе.
Реклама столетней давности сохранила классический образ альфонса – «дамского угодника»
Опасаясь такой же печальной участи, Васильев спустился по высокой домовой трубе от кочегарки, идущей вдоль стены дома. Спустившись вниз, он извлек Сосну из-под груды досок и, убедившись,
