Огонь... Он не отпускает, сосредотачиваясь в животе. Его жар уже невыносимо терпеть. С губ срывается стон, а пальцы с удвоенной силой стискивают спасительную руку. Она так тонка... хрупка... Понимаешь, что причиняешь боль, но не можешь отпустить. Чувствуешь прикосновение чего-то мягкого ко лбу, а затем на пересохшие губы падает капелька воды... Жадно слизываешь ее, ощущая привкус соли... С трудом размыкаешь глаза и в ореоле скудного света свечи видишь богиню... Она тут, рядом... Не важно, что это твоя бывшая служанка, что ее веки припухли от слез, и лицо выглядит усталым... Для тебя она всегда самая прекрасная на свете... Вспоминаешь, что не успел ей сказать что-то важное... Даже если перед тобой всего лишь предсмертное видение... Она должна знать...
- Кая... - Михал не узнал свой голос.
- Тише... Тебе нельзя говорить... - девушка одной рукой отжала в тазик лишнюю воду с тряпочки и потянулась лицу молодого человека.
- Я дол...жен... Мож...ет... быть... поздно... - юноше каждое слово давалось с невероятным усилием и болью.
- Молчи, береги силы, - прохладная влажная ткань скользнула по потному лбу.
- Важно... Про...сти... я... Письмо... - мысли путались.
- Потом. Молчи.
- Нет... Я сжег... письмо... Слы...шишь?
- Да, Михал. Я слышу.
- Ты... гра... графиня... Энтор...ская, - лорд с трудом сглотнул подкативший к горлу комок. - Пить...
- Тебе нельзя. Потерпи...
- Письмо... Это прав...да... - Михалу показалось, что она ему не верит. Его пальцы еще сильнее сжали руку девушки.
- Знаю.
- Не пони...маешь... Ты дворянка... Сво... бодная... - молодой человек удивился, откуда она может знать, и решил, что она просто соглашается с умирающим. - Боял...ся ска... сказать... Ду...мал уйдешь...
- Нет. Никогда... - она поцеловала горячую щеку, покрытую двухдневной щетиной.
- Хотел... восстановить т-твои пра...ва... Не успел...
- Ты все успеешь, - Кая провела пальцами по его влажным от пота волосам.
- Нет... Скажи Ельке... пусть о...на...
- Я скажу. Обязательно передам, - пообещала девушка.
- Прости... Я... Я... был...жесток... Я не дол...жен... был так... с тобой...
- Я прощаю тебя, Михал. Молчи. Береги силы... Они тебе нужны... - по щекам Каи покатились слезы. Марта заверила, что все прошло, как надо, и граф Иверский поправится. Уже идет вторая ночь после его ранения. О, Создатель, как тяжело видеть некогда полного сил любимого человека слабым, изможденным и беспомощным!
- Не плачь... Я не достоин... тебя... - смотреть стало невероятно тяжело, и молодой человек сомкнул веки.
- Я люблю тебя таким, какой ты есть. И всегда буду любить.
- Не оставляй... меня... Прошу... - Михал почувствовал, что силы покидают его. Уже погружаясь в забытье, он услышал:
- Никогда не оставлю. Никогда...
26.
Еланта сидела в кресле возле окна с корзинкой для рукоделия на коленях и перекладывала хранящиеся в ней нитки, подбирая цвета для вышивки. С улицы послышался счастливый смех. Девушка поставила корзинку на стол, выглянула в окно и улыбнулась, увидев во дворе парочку: брата и Каю. Михал одной рукой обнимал бывшую служанку, и они медленно шли к тренировочной площадке. Передвигаться самому без опоры графу пока было сложно, но уж слишком часто этой опорой служит подруга сестры. Еланта подозревала, что брат просто пользуется случаем, чтобы лишний раз потискать любимую, уж слишком вид у него довольный в такие моменты. Да и Кая уже не стеснялась, когда Михал открыто проявлял свои чувства. Еланта, конечно же, была рада и за брата, и за подругу, хотя с обоими у нее все еще были натянутые отношения. Леди понимала желание брата защитить своих людей от нечисти, порождения Маренга, но Кае она никак не могла простить то, что та скрыла правду о Черном. Если бы она заранее знала, кто на самом деле ее пес, возможно, все сложилось бы по-другому. Если бы Мирослав сам во всем признался! Но он предпочел обманывать, не доверяя ей. Разве кто-то может легко простить обман?
Вот уже месяц пролетел после поединка между Мирославом и ее братом. Столько всего за это время произошло! Благодаря своевременному появлению Марты Михал выжил и довольно быстро поправлялся. Он сильно изменился, стал уравновешеннее и терпимее. Куда-то подевалась вся спесь, и эхо больше не разносит по замку его рявканье и крик. Возможно, когда граф окончательно выздоровеет, все вернется на круги своя, но пока в Ивере царят тишина и покой.
Спустя неделю после поединка в крепость заявился барон Дортон под предлогом попрощаться с умирающим другом. И кто ему только успел донести, что граф Иверский при смерти?! Конечно же, барон был неприятно удивлен, что ранение Михала хоть и очень тяжелое, но отнюдь не смертельное. Однако это не помешало ему навязчиво добиваться благосклонности сестры соседа. Марек Дортон зачастил с визитами в Иверу, пытаясь убедить Еланту выйти за него замуж. Хорошо, что капитан Болеслав во время его посещений постоянно находился возле сестры хозяина, не давая наглецу перейти к более активным действиям.
На счастье леди и к большому неудовольствию наглого Марека, в замок приехал наследник барона Антарского с выкупом за пленных. Увидев друга в таком тяжелом состоянии, Всеслав расстроился и решил задержаться на некоторое время. Он и положил конец сватовству барона Дортона.
Разговор был короток.
- Еланта, ты хочешь выйти за него замуж? - поинтересовался Всеслав.
- Нет, - не раздумывая, ответила девушка.
- Ответ понятен? - спросил наследник барона Антарского у Марека Дортона.
- Ты не имеешь права!.. - стал возмущаться тот.
- Приедешь, когда Михалу станет лучше, - перебил его Всеслав. - А пока...
- Но...
- Если ты не согласен, я готов принять вызов!
Марек, разумеется, был не согласен, но у него хватило ума не ссориться с лучшим другом соседа. Ничего, он приедет позже, когда этот белобрысый вернется в Антару. Барон смерил Всеслава гневным взглядом, кивнул Еланте и ушел.
Всеслав пробыл в Ивере почти две недели. Много времени проводил с другом и, к разочарованию всех служанок, которых ранее одарял вниманием, ночи коротал один. Наследник барона Антарского уехал, когда убедился, что Михал в состоянии подниматься с постели без посторонней помощи.
Когда у графа Иверского спал жар, капитан напомнил ему о Радеке, про которого в свете последних событий все позабыли. Все, кроме Болеслава. Оказалось, к двадцати ударам плетью, что Михал приказал отпустить пленнику, капитан добавил еще и от себя тридцать. К тому же, палач с усердием выполнил свою работу, и спина Радека превратилась в кровавое месиво. Необработанные раны неудачливого похитителя загноились, ко всему этому добавилась простуда, полученная после обливания ледяной водой и лежания на холодном полу подземелья после порки. К моменту, когда о парне вспомнили, он был уже скорее мертв, чем жив.
