Она отнесла в офис документы, которые ей поручили передать.Там ее поблагодарили и дали взамен маленькую полоску бумаги с указанием места,где ей надлежит остановиться на временное жительство. Когда Кэсси вышла,летчик, с которым они прилетели, предложил ей позавтракать вместе. Однако Кэссисказала, что у нее другие планы.
Она не знала, с чего начать поиски. Адрес Ника она записалаеще раньше, но разобраться в нем пока не могла.
Сейчас она вынула из кармана бумажку с адресом и долгобессмысленно смотрела на нее, пытаясь побороть усталость после ночного полета.Кто-то толкнул ее сзади. Кэсси обернулась с раздражением, которое, однако,моментально сменилось радостным изумлением. Нет, так не бывает! Это слишкомпросто, как в сказке. Перед Кэсси стоял майор Ник Гэлвин, глядя на нее сверхувниз с таким испугом, словно увидел привидение. Никто не предупредил его о том,что она может прилететь…
— Что ты здесь делаешь?
Он спросил это таким тоном, словно аэродром принадлежал емулично. Кэсси не выдержала и рассмеялась. Осенний ветер развевал ее ярко-рыжиеволосы.
— То же, что и ты.
В какой-то степени это правда, хотя его работа, конечно же,намного опаснее. Но у каждого из них своя работа и свое предназначение. Икстати, несколько пилотов-перевозчиков уже погибли.
— Спасибо тебе за все твои замечательные письма. Я имипросто упивалась, — небрежно произнесла Кэсси, пытаясь скрыть боль,причиненную его молчанием.
Он улыбнулся озорной мальчишеской усмешкой. Счастье видетьее оказалось слишком велико. Он почти не слышал, что Кэсси говорит. Он не виделее с той самой ночи, которую они провели вместе на своем потайном аэродроме.
— И я писал их с наслаждением, — ответил он шуткойна шутку.
Больше всего ему сейчас хотелось дотронуться до Кэсси.
Он не мог оторвать от нее глаз. Сердце просто рвалось кКэсси. Рука словно сама собой поднялась, пальцы коснулись ее волос. Все такиеже мягкие, шелковистые… А с виду как будто ОГОНЬ.
— Как ты, Кэсс?
Мимо них проходили люди в военной форме. Они никого незамечали. Не могли оторвать глаз друг от друга. Несмотря на все, что им обоимпришлось пережить, ничто, казалось, не изменилось в их отношениях.
— У меня все в порядке.
Он повел ее к ограде, где было поменьше людей и где онимогли несколько минут поговорить спокойно. Прошло столько времени. Им так многонужно сказать друг другу. Внезапно Ник почувствовал вину за свое молчание.
— Я чуть рассудка не лишился, когда услышал о том, чтовы упали где-то в Тихом океане.
Кэсси отвела взгляд. Вспомнила Билли.
— Да, ничего веселого в этом не было. И потом, когда… —Она не могла заставить себя заговорить об этом. Ник инстинктивно взял ееруку. — Потом, когда Билли.., это было ужасно…
— Я знаю. — Ник догадался, что она хотела и немогла произнести. — Не надо винить себя, Кэсс. Помнишь, что я говорил тебекогда-то давно? Мы все делаем то, что нам предназначено.
Мы все рискуем и знаем об этом. Билли знал, что делает. Оночень хотел лететь с тобой в это путешествие. Он делал это не ради тебя, апотому что ему самому этого хотелось.
Кэсси кивнула. Ник прав, и это мудрые слова, но, ксожалению, они не утешают.
— Я всегда чувствовала свою вину за то, что вернуласьживой, а он нет.
В первый раз Кэсси говорила об этом с другим человеком.
Никому, кроме Ника, она и не могла бы это высказать.
Ему одному поверяла она свои чувства и мысли.
— Так складывается жизнь. Это Его воля, — Никуказал вверх, — а не твоя.
Кэсси снова кивнула.
— Почему ты не позвонил, когда я вернулась домой?
Вот сейчас они подошли к самому главному, С Ником только таки надо разговаривать.
— Я много об этом думал. Раза два чуть-чуть непозвонил.
Когда, бывало, выпьешь пинту-другую, как у нас здесьговорят… Но каждый раз одергивал себя. Твоему мужу это наверняка не понравилосьбы. Где он сейчас, кстати?
Этот вопрос подтвердил ее догадки. Он ничего не знает.
Как все-таки странно.., сидеть тут рядом с Ником иразговаривать вот так.., словно он ждал ее. Все вдруг оказалось до странностипросто. Вот они сидят вдвоем на расстоянии четырех тысяч миль от дома и болтаютв лучах осеннего солнца, как будто так и надо.
— Он в Лос-Анджелесе. — «С Нэнси Фэйрстоун, —подумала она. — Или с кем-нибудь еще».
— Поражаюсь, как это он тебя отпустил. Хотя в этом,наверное, нет ничего удивительного, Ник снова почувствовал горечь. У негосердце разрывалось при мысли о том, что он ее потерял, что этот ублюдок незадумываясь рискнул ее жизнью ради своих самолетов. Часто он с трудомсдерживался, чтобы не позвонить Уильямсу, не сказать ему, какой он сукин сын.Но Ник так этого и не сделал.
— Как я понимаю, это его идея. Наверное, решил, что тыбудешь хорошо смотреться в киножурнале. Его собственная патриотка… Скажи, этоего идея или твоя?
Он надеялся, что Кэсси сама приняла это решение.
— Это моя идея. Ник. Я очень давно об этом мечтала, стого самого времени, как закончился наш перелет. Но после возвращения ячувствовала, что не должна оставлять отца. Кроме меня, у него теперь нетпомощников. Боюсь, что в конце концов ему придется нанять кого-нибудь изженщин-пилотов, хотя большинство из них уже вступили в ВАФС или в отделтренировок, как я.
— Не должна оставлять отца? Что ты хочешь этим сказать?Ты что, жила у родителей после возвращения?
Этот подонок даже из приличия не позаботился о ней! А ведьона, наверное, была едва жива после семи недель, проведенных на необитаемомострове.
— Да, я вернулась к родителям. — Кэсси смотрела наНика, вспоминая ту счастливую ночь при лунном свете. — Я оставила Десмонда,Ник. Я ушла от него еще тогда, когда у отца случился сердечный приступ.
То есть больше года назад… А он ничего об этом не знал!
— Когда я вернулась в Лос-Анджелес после нашей с тобойпоследней встречи, я увидела, что все обстоит в точности так, как ты говорил.Он продолжал давить на меня, вздохнуть мне не давал. Пресс-конференции, съемкидля киножурналов, испытательные полеты, интервью… В общем, все, как ты ипредсказывал. Но до болезни отца он еще не раскрылся полностью. Когда же этопроизошло.., он велел мне отправляться в перелет в точности по графику изапретил лететь домой к больному отцу.
— Но ты все равно отправилась в перелет?
Ник знал, что перелет отложили, а потом видел киножурнал,где Кэсси показывали в госпитальной палате.
