Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
Американским информатором Адамса был Кларенс Хиски, член Национального комитета коммунистической партии, химик по профессии. В 1942 году Хиски возглавил группу ученых, работавших над атомным проектом в Колумбийском университете в Нью-Йорке. В 1943-м он перешел в металлургическую лабораторию в Чикаго, которая работала над технологией производства плутония. Информация, которую он получал, быстро передавалась через Адамса в одно из советских консульств.
На основе сведений о политической деятельности, содержащихся в личном деле Хиски, армия отстранила его от активной службы. Но обстановка сложилась так, что его перевели на более секретную работу, связанную с будущей атомной бомбой. В апреле 1944 года, когда офицеры безопасности атомного проекта узнали о разведывательной деятельности Хиски, его отправили в военную часть, расположенную на Аляске. Когда он ехал в Минерал-Вэлс у самого Полярного круга, то за ним вёл наблюдение агент службы безопасности. Его багаж обыскали и нашли записную книжку, в которой содержалась секретная информация, а также указание на то, что на Аляске он должен встретиться с агентом советской разведки. Хиски обнаружил исчезновение записной книжки, и эта встреча не состоялась. Он не был арестован.
Прежде чем отправиться на Аляску, Хиски дал Адамсу нескольких человек на замену. Один из них, Джек Хичкок Чапин, работал химиком в металлургической лаборатории в Чикаго. Несмотря на то, что спецслужбы знали о его контактах с Адамсом, он оставался на своей строго секретной работе до мая 1945 года, а потом он перешел в компанию «М. В. Келлогг», которая выполняла секретные заказы для военно-воздушных сил.
Из-за контактов с Хиски и Чапином Адамс попал под наблюдение ФБР. В 1944 году он подвергся обыску, и у него были найдены компрометирующие материалы, касающиеся атомной бомбы. В 1945 г. против Адамса было выдвинуто закрытое обвинение.[368] Но в соответствии с правилами государственного департамента, касающимися советских агентов, он не был арестован. Адамс полетел в Портланд, штат Орегон, чтобы попасть там на борт советского судна, но агенты ФБР остановили его, и он вернулся в Нью-Йорк. Летом 1945 года, когда его оставили в покое, он выехал из США.
К тому времени предварительные работы по созданию атомной бомбы подошли к завершению, и первый ее образец был взорван. Советский атомный шпионаж должен был спешить с выполнением его наиболее важной задачи. Из Соединенных Штатов, Англии и Канады советские физики получили формулы, чертежи, описание процессов и необходимого оборудования. Образцы урана-233 и урана-235 удалось достать в Монреале. Таким образом, русские ученые, хотя и не могли развернуть полномасштабную работу, узнали о прогрессе в атомных исследованиях за границей. В те времена проведенные за рубежом эксперименты не могли быть повторены в русских лабораториях, но советские ученые могли теперь разобраться в каждой новой формуле и изобретении. Эти знания оказались очень важными, когда после окончания войны Америка бросила СССР вызов в атомной области.
Как только закончилась война, советское правительство начало восстанавливать свои научно-исследовательские институты. Однако до 1947–1948 годов советская промышленность не имела возможности выполнять большинство требований, предъявляемых в такому военному проекту, как атомная бомба. В то время, после поражения Германии, примерно две сотни немецких инженеров и техников были привезены в русские лаборатории и на заводы. Среди них был Нобелевский лауреат доктор Густав Герц, барон Манфред фон Арденне и другие выдающиеся ученые. Таким образом, вопреки русским утверждениям, в производство атомной бомбы в России сделали большой вклад разведка и специалисты из центральной Европы.
Советское правительство никогда не признавало легальное или нелегальное, добровольное или насильственное участие зарубежных стран в его атомных достижениях. Оно пыталось представить советскую атомную бомбу как результат чисто отечественных усилий и настоятельно и безоговорочно отрицало всякое участие в атомном шпионаже. Например, когда были опубликованы документы Гузенко, Москва заявила, что необходимости в этих данных не было ввиду более совершенных технических достижений в СССР. После суда над Клаусом Фуксом ТАСС отрицало, что Фукс передавал атомные секреты агентам советского правительства. Это обвинение, заявило ТАСС, было «полной выдумкой, потому что Фукс неизвестен советскому правительству и никто из советских агентов никоим образом не был связан с Фуксом».[369]
Москва заявила, что имела в своем распоряжении атомную бомбу задолго до того, как в сентябре 1949 года президент Трумэн объявил, что Советская Россия произвела первое испытание. Еще в ноябре 1947 года министр иностранных дел Молотов в выступлении перед Московским советом сказал, что «атомная бомба уже давно не представляет секрета», давая понять, что советское правительство располагает ядерным оружием.
На самом деле в 1947–1948 годах произошла полная реорганизация атомных проектов русских. Профессор Петр Капица, глава советского атомного проекта, который провел 14 лет в Англии, был смещён с этого руководящего поста, хотя ему разрешили продолжать научную работу. Члены коммунистической партии, более надежные, чем Капица, хотя и не столь выдающиеся в научном отношении, были выдвинуты на руководящие административные посты.[370] Для контроля за ходом работ по созданию атомной и водородной бомб была учреждена специальная комиссия, в которую вошли Николай Булганин, Георгий Маленков, Лаврентий Берия и некоторые другие.[371]
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
