— Что скажешь, Кинк?
— Ничего так, — ухмыльнулся тот, косясь на шрам Гейба, — бывалый видать дядька. Боевой, — резюмировал он. — Я не против.
— Ну вот и отлично, — сдул со стола табачную пыль феа. А если серьёзно, то попутчик я полезный и совсем не обременительный. Все дороги как свои пять пальцев знаю. Неутомим аки кабан чиабу, силён как хошер, проворен словно древесный кот. Ем мало, сплю ещё больше, спеть могу и сплясать сумею. А уж коли кружечку эля поднести надумаете… А, если две…
— Это сейчас серьёзно было? — спросил Левиор.
— Нет, — хрипло рассмеялся Гейб, несколько раз дёрнув вправо подбородком, так будто ему мешал воротник.
— Ну что же, попробуем подружиться. Вот только мы пешком идём. Ни лошадей у нас нет, ни тяргов. Ослик один, справный, но он поклажу несёт.
— Я тоже пешком хожу, — пробубнил Гейб, с тихим попыхиванием раскуривая трубку — голову кабана чиабу окутала синеватая дымка. — И поклажу свою сам горбачу.
— А это что… — Кинк робко показал пальцев на шрам Гейба.
— Ха-ха, — хрипло крякнул тот. — В Меноуре дело было, с шак-шалком одним по-пьяни повздорил.
— С шалком? — начал было Кинк, но осёкся. Левиор легонько пнул его под столом ногой. Улыбнулся одними глазами: побереги, мол, уши, малой, этот дошлый феа тебе сейчас таких сказок понарасскажет.
— Да! С шалком, чтоб его! — натурально так взвился феа. — Не верите?!
— С шалком? — переспросил Кинк, потрясенный услышанным.
— С бентугой, если совсем точно. Эта зверюга вполовину меньше шалка, но и злее разов так в десять.
— Да? — вытаращил глазёнки Кинк — А шалки добрые что ли? Кто они вообще такие? Люди или сэрдо?
Феа дёрнул подбородком.
— Какие люди, сынок! Ты чего?!
— Я же не знаю, кто это? — как бы извиняясь за невежество, промямлил Кинк. — Второй раз о них слышу. Почти ничего и не знаю.
— Эм-м… как тебе объяснить… Шак-шалки не люди и не сэрдо… как бы… в общем… э-э, зверь разумный, — не вынимая трубки из рта начал Гейб. — Тело у него как у человека, мощнее только, голова как у гиены. Общаться они между собой могут. Язык у них хоть и примитивный, как по мне, так всё больше рыки да ор напополам с жестами, но понять, при должном навыке, можно. Есть среди дауларцев люди такие — нагры, — заклинатели духов, что-то вроде Чёрных сулойам, они, в основном, с гиеноподобными и общаются. Слышал я, что могут даже связать себя и зверя: шалка или бентугу, узами, покрепче родственных. Приручат, как тярга или кота древесного. Шак-шалк тогда, хоть и дурной изначально, преданней собаки становится. Не знаю только — наврали мне или может на самом деле так. Анготор Рима говорил, что учёные давно спорят: «есть ли у шалков разум или нет»…
— И до чего договорились? — заинтересовался Левиор.
— Ни до чего. Не определились ещё.
— А живут они где? В Меноуре? — спросил Кинк.
— И в Меноуре и в Зинтрохе, и в Дауларе. В горах в основном, отдельно от людей, разумеется. Как цоррбы. Хотя нет, цоррб он почти как человек, даром что здоровый и волосатый, а так, всё тоже самое. О них-то, сынок, слышал? Про цоррбов рассказывать, надеюсь, не надо?
— Ага, — радостно закивал Кинк. — Слышал. Брат Дисаро рассказывал.
— Хорошо хоть так, — криво ухмыльнулся Гейб. — А то я же не градд Рима — сам толком, что к чему не очень понимаю. Что ж брат Дисаро тебе про шалков не рассказал. От чего вы, уважаемый, мальчонку не просвещаете? — с укором взглянул он на Левиора. — В жизни оно всяко бывает — и о шалках знать должен и о бентугах. О цоррбах вот рассказали, а не особо и надо было. Цоррбы по сути своей твари безобидные. Живут как люди — одежду носят и даже оружие. На хошерах некоторые из них ездят. Дома настоящие строят. Цоррб, если разобраться, в отличие от бентуги, телок безобидный.
— А шалки?
— Что шалки? — фыркнул Гейб, он вынул трубку изо рта и уставился на тлеющий внутри неё табак. — Шалки звери — из одёжи на них только шерсть, из оружия — клыки да когти. Хотя, по мне так, что шалк, что цоррб — звери говорящие и не более, хоть ты шочерс и булту на них нацепи, да трубку курить обучи.
Подошел сын трактирщика — нечесаный, в грязном замызганном фартуке. Забрал пустые тарелки, поинтересовался: не хотят ли гости ещё чего-нибудь отведать? Вид у него был такой будто он только что откусил половину яблока и понял, что съел червя (не подумайте только что довольный).
Гейб потребовал кружку эля. Левиор заказывать ничего не стал, Кинк был с ним солидарен — больно уж неопрятно хозяйский сынок выглядел, да и «несло» от него знатно, — если и было у мальчишки желание что-то съесть, то оно мгновенно пропало.
— А почему, градд Ваграут, Гасор такой бедный город? — спросил Кинк, глядя в спину хозяйскому отпрыску.
— Так это… он богатым никогда и не был.
— Не был, — согласился Кинк, — но и такой нищеты как сейчас я раньше не замечал.
— Много ты видел.
Кинк пожал плечами. Гейб скосил взгляд на его пустой рукав.
— Всё золото Хаггоррата на побережье, — сказал феа, чертя трубкой в воздухе тлеющий полукруг. — Дальше люди не живут. Опять упущение, брат Дисаро. Вы, поди, лучше моего обо всём этом знаете.
— Расскажите вы, градд Ваграут, — попросил Кинк, — у тебя хорошо получается. А то брат Дисаро мне всегда отвечает, что всё у нас распрекрасно. Что богатство и бедность понятия относительные и что всё зависит не от количества золота в кошельках и обилия вкушаемой пищи, а от нашей на всё это точки зрения. А ещё о том что Ихольар дал нам всего ровно столько что бы мы жили в полном достатке, не зная ни нужды ни бед. А всё что с нами нехорошего в этой жизни происходит от мыслей нехороших и страстей необузданных.
Гейб так поглядел на Кинка, что Левиору показалось, будто он сейчас встанет на колени и освятит мальчишку святым тревершием. Странная мысль, если учесть, что находились они не в Зарокии, а в Хаггоррате, и за тревершие здесь можно было схлопотать на орехи. А посему ожидать от Гейба такого, в любом случае, не следовало.
Феа же вопреки его ожиданиям отреагировал вполне для хаггорратских реалий адекватно:
— Как это? — поскрёб он тиуированное темя. — Чего сказал? Повтори.
— Не обращай внимания. Это наши с ним разговоры. Ты просто расскажи, о чём он просит.
Гейб кивнул. Перекатил трубку с одного угла рта на другой. Попыхтел нарочито неторопливо.
— Хаггоррат — Империя четырёх морей.
— Пяти, — поправил его Левиор.
— Синку'эле'Турун имеете ввиду?
— Да, пустоши Синку'эле'Турун или море Смерти — пятое море Хаггоррата.
— Хорошо, пусть будет пять… Всё золото сосредоточенно на побережьях. Остальное — никому ненужные земли, где люди предоставлены сами себе и вынуждены жить в отсутствии государства, как живут в Меноуре или в Дауларе. Поезжайте вглубь страны лиг эдак на сто-стопятьдесят — нищий на нищем сидит и нищим погоняет. Гасор покажется вам раем. Ни Великому собранию ни огетэрину нет никакого дела до того что творится в провинциях, их интересует только количество полученных налогов. Наместники провинций чувствуют себя хозяевами этих земель. Им плевать на каноны и традиции, в каждой провинции свои негласные законы, своя армия, свои прикормленные сулойам…
