– Лотар не допустит, чтобы его войско атаковало дворец. Он знает, что это настроит римлян против него, даже его сторонников.
– Нам не нужны люди Лотара, чтобы захватить дворец. Это сделают наши собственные охранники. Как только я завладею троном, Лотар придет ко мне на помощь, я убежден в этом.
– Возможно. Но взять папский дворец будет не просто. Главнокомандующий – грозный противник, и папские гвардейцы ему полностью доверяют.
– Он заботится только о личной безопасности Папы. Когда в городе Лотар со своим войском, Джеральд будет охранять процессию вместе с большей частью своих людей.
– А что потом? Ты должен понимать, что Джеральд будет противостоять тебе всеми силами.
Анастасий улыбнулся.
– Не беспокойся о Джеральде, отец. Я сам позабочусь о нем.
Арсений покачал головой.
– Это слишком рискованно. Если у тебя ничего не получится, все наше семейство потерпит крах, это положит конец всему, над чем мы работали долгие годы.
«Он боится», – подумал Анастасий и, поняв это, испытал большое удовлетворение. Всю жизнь полагаясь на помощь отца и его советы, он не мог смириться с этим. Впервые Анастасий почувствовал себя сильнее. «Возможно, – подумал Анастасий, глядя на старика со смешанным чувством любви и жалости, – возможно, именно из-за страха, неспособности проявить волю в критический момент испытания он так и не стал великим».
Отец странно посмотрел на него. В глубине этих знакомых любимых глаз, потускневших от возраста, Анастасий увидел тревогу, и заботу, и еще что-то, чего никогда не замечал прежде, – уважение.
Анастасий положил руку на плечо Арсения.
– Верь мне, отец. Ты будешь гордиться мною, обещаю.
Праздник Вознесение всегда приходился на 25 апреля. Корни этой традиции уходили в языческие времена. В древнем Риме 25 апреля был днем Робигалии, праздником в честь Робиго, бога мороза, который именно в это время мог нанести огромный вред урожаю, если его не задобрить подарками и жертвоприношениями. Веселый праздник Робигалия, сопровождался красочной процессией, направляющейся через весь город на засеянные поля. Там приносили в жертву животных, а затем происходили соревнования и народные гулянья. Первые Римские Папы не боролись с этой испытанной временем традицией. Чтобы не отвратить тех, кто стремился к истинной вере, они мудро предпочли сохранить праздник, приурочив его ко дню Вознесения. Процессия во время праздника по-прежнему отправлялась на засеянные поля, но прежде останавливалась у базилики Святого Петра, где совершалась торжественная месса, чтобы Бог благословил новый урожай.
Погода в тот день была подстать празднику. Голубое небо было безоблачным, солнце озаряло все своими золотыми лучами, а жару смягчал прохладный северный ветерок.
Джоанна ехала на белой лошади за псаломщиками и гвардейцами, которые шли пешим строем, а также за семью архиепископами, восседавшими на конях. За ней следовали другие вельможи Апостольского дворца. Когда длинная процессия с красочными знаменами и гербами проходила через Латеранский двор, мимо бронзовой статуи римской волчицы, Джоанна беспокойно заерзала в седле. Ей показалось, что седло плохо закреплено, потому что в спине появилась сильная пульсирующая боль.
Джеральд скакал вдоль процессии с другими гвардейцами. Теперь он ехал рядом с ней, высокий и неотразимо красивый в гвардейской униформе.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он. – Ты очень бледна.
Джоанна улыбнулась, внезапно ощутив прилив сил.
– Прекрасно.
Длинная процессия повернула на Виа Сакра, и сразу же гром голосов приветствовал Джоанну. Сознавая, как опасно присутствие Лотара и его армии, люди с особым воодушевлением старались выказывать любовь и поддержку своему Папе. Они стояли вдоль дороги в несколько рядов с обеих сторон, приветствуя Джоанну и выкрикивая благословения, поэтому гвардейцам приходилось сдерживать толпу, чтобы она не мешала продвигаться процессии. Если Лотару были нужны доказательства популярности Джоанны, он получил их сполна.
Распевая и воскуряя фимиам, псаломщики шли по древней дороге, по которой шествовали Папы с незапамятных времен. Продвигались медленнее, чем обычно, из-за огромного числа просителей. По традиции, процессия довольно часто останавливалась, чтобы Джоанна могла выслушать всех. Во время одной остановки перед ней пала на колени старая седовласая женщина с лицом, изуродованным шрамами.
– Прости меня, Святой Отец, – взмолилась женщина. – Прости меня за все зло, что я причинила тебе!
– Встань, матушка, и успокойся, – ответила Джоанна. – Я знаю, ты ничего плохого мне не сделала.
– Я так изменилась, что ты не узнаешь меня?
Что-то в ее изуродованном лице показалось Джоанне знакомым.
– Мариоза? – воскликнула она. Знаменитая куртизанка состарилась на тридцать лет. – Великий Боже, что с тобой случилось?
Мариоза печально поднесла руку к своему обезображенному шрамами лицу.
– Следы от ножа. Прощальный подарок ревнивого любовника.
– Deus misereatur!
– Не возлагайте больших надежд на мужчин, ибо они столь же непостоянны, как ваша красота, – с горечью произнесла Мариоза. – Вы были правы. Любовь мужчин погубила меня. Это мое наказание… Божье наказание за то зло, которое я причинила вам. Простите меня, святейший отец, или я буду проклята навечно!
Джоанна благословила ее.
– Прощаю тебя охотно, всем сердцем. Мариоза припала к руке Джоанны и поцеловала ее. Люди одобрительно зашумели.
Процессия двинулась дальше. Когда они проходили церковь Святого Клементина, Джоанна вдруг услышала шум слева. Позади толпы несколько бунтовщиков шумели и бросали камни в процессию. Один камень попал в коня Джоанны, отчего он встал на дыбы, Джоанна ударилась о седло. Все ее тело пронзила нестерпимая боль. Задохнувшись, она схватилась за поводья, и епископы поспешили к ней на помощь.
Джеральд выследил группу бунтовщиков первым. Повернув коня, он поскакал за ними еще до того, как они успели бросить камни.
Видя, что он приближается, бунтовщики убежали. Джеральд устремился за ними. Перед крыльцом храма Святого Клементина они развернулись и, выхватив спрятанные под одеждой мечи, ринулись на Джеральда.
Джеральд тоже выхватил меч, дав знак гвардейцам следовать его примеру. Но он не услышал топота копыт у себя за спиной. Джеральд был один в окружении бунтовщиков. Он работал оружием, экономя силы, считая каждый удар. Четверых из нападавших ему удалось сразить, получив лишь одну ножевую рану в бедро. Однако они стащили его с лошади. Притворившись, что потерял сознание, Джеральд крепко сжимал в руке меч.
Не успев коснуться земли, он вскочил. Вскрикнув от удивления, ближайший к нему мятежник кинулся на него с мечом. Джеральд отскочил, сделав ему подножку, и когда тот падал, отсек ему руку. Мужчина упал, истекая кровью. На Джеральда напали еще несколько человек, но он услышал крики своих гвардейцев. Они приближались к ним сзади. Еще мгновение и помощь подоспеет. Держа перед собой меч, Джеральд отступал, не спуская глаз с нападавших.
