все посетители кофейни как на ладони. Кстати, стрелок может знать о сегодняшнем сборе. Дальность выстрела мушкета какая?
— Шагов триста.
— Хм, здесь и ста не будет. Не промахнётся, гад. Убьёт наповал, — пробурчала Ника, глядя на проезжую часть.
— Что? — насупился Кэптен.
— Если стрелок попадёт мне не в голову и не в шею, то сразу не умру. Гадство, — вздохнула озабоченно. — С вашим уровнем медицины не выживу, буду умирать долго и в муках, — скривила губы.
— А с вашим уровнем медицины выжила бы? — усмехнулся Ван дер Меер.
Игнорируя усмешку, Ника посмотрела на него свысока и уверенно ответила:
— Без сомнения. Ну, ты и сравнил. За триста пятьдесят лет не только медицина, но и техника ушла далеко вперёд. Оружие тоже изменилось. Мушкетов нет и в помине. Остались только в музеях и у коллекционеров. Мир изменился. По сравнению с будущим в вашем мире полный отстой.
Кэптен наклонил голову к плечу. Смотрел на девушку с недоверием.
Он не спросил, что значит отстой, но Ника поспешила ответить:
— Я тебе уже говорила, что родилась в двадцать первом веке. Вдумайся, семнадцатый век и двадцать первый — разница в триста пятьдесят лет! Если бы ты вдруг очутился в Зволле в пятнадцатом веке или в тринадцатом, что бы ты увидел на месте нынешнего города? Маленькое поселение? Пустынный заболоченный берег реки?
Похоже, Ван дер Меер представить подобное не пожелал.
— А как обстоят дела с морским делом? — спросил он не без иронии и нетерпеливо пристукнул тростью.
«Не веришь? Ладно», — Ника мстительно сощурилась. Он принимает её слова за фантазию? Больную, извращённую фантазию? Она его не разочарует. Усмехнулась:
— О-о, на море тоже сказка. Место парусных судов заняли авианосцы, крейсеры, эсминцы, подводные лодки, катера. По небу летают самолёты. По автострадам на высоких скоростях несутся машины и мотоциклы. В космос запускаются спутники и ракеты, — сыпала незнакомыми мужчине словами. — Мой отец много лет проработал гидрологом в экспедиции в Арктике на дрейфующей научно-исследовательской станции. Сейчас живёт в Санкт-Петербурге, преподаёт в научно-исследовательском институте, у него другая семья, две дочери. Я никогда не видела своих сводных сестёр.
Когда лицо Ван дер Меера закаменело, девушка сбавила тон и задумчиво сказала:
— Знаешь, если бы я каким-то чудом вернулась назад, то обязательно съездила бы в Питер познакомиться с ними.
Оказалось, что о своём времени она может говорить без конца. Говорить без душевной боли, надрыва и слёз.
Адриан наморщил лоб:
— Ты говоришь не о Соединённом Королевстве.
— Я жила в России.
Он не переспросил. Молчал. По его глазам невозможно было понять, о чём он думает, верит или не верит её словам. Ника вдохновилась — хоть и с недоверием, но Кэптен её уже слушает.
— Да, я в совершенстве знаю русский язык. До сих пор думаю на нём. А вот с французским беда, — Ника виновато улыбнулась.
— С французским у тебя всегда не ладилось, — кивнул Адриан.
— Уеду во Францию, обязательно подучу.
Мимо них пробежал небольшой пёс с впалыми боками. Остановившись в десяти шагах, робко завилял хвостом.
— Пошёл отсюда, — махнул тростью в её сторону Кэптен.
Пёс отпрыгнул и обиженно тявкнул. Ему ответил Бадди, залившись тонким истеричным лаем. Кобель жалобно завыл.
— Началось, — опечалилась Ника.
— Тележку для Бадди ты придумала? — Ван дер Меер косился на бродячего пса.
Выть он перестал, подбежал к тополю на той стороне мостовой и пометил его ствол.
— Ходунки, — поправила девушка. — В моём времени подобное практикуется. Хозяева помогают своим попавшим в беду питомцам адаптироваться к новым условиям жизни. У нас есть ветеринарные клиники… лечебницы для животных.
Ника замолчала, провожая глазами неторопливо убегавшую собаку.
Мужчина тронул девушку за плечо:
— Идём в дом, замёрзнешь.
Они вошли в дворик и по молчаливому согласию остановились на крыльце.
— Поставлю стражников у кофейни, закроем окна, — произнёс Ван дер Меер.
«Неужели поверил?» — присматривалась к нему девушка:
— А толку? Стрелок найдёт возможность убить меня если не из ружья, то как-то иначе. Его надо брать сегодня. Устройте засаду.
Кэптен молча хмурился и смотрел на Нику.
«Не верит», — опустила она глаза:
— Возможно, мои страхи надуманные и ничего не случится, но… — хотела сказать, что ей страшно, но не сказала. — На столе в мастерской я оставила четыре письма. Когда… в общем, не забудь о них. У меня кроме тебя и Дэниэла никого нет.
Адриан подался к ней, и Нике показалось, что он собирается её обнять. Она отшатнулась и качнула головой. Его жалось ей не нужна.
Ван дер Меер будто споткнулся, отступил.
— Руз, на кого ты думаешь? — спросил мрачно.
— Де Ваал или Готскенс. Кузен Питер последний в списке. Сам трусоват для подобных дел, а нанимать убийцу рискованно. Можно нарваться на шантажиста, как в случае со мной.
Мужчина не ответил. Открыл дверь, пропуская Нику.
«Нет, не поверил», — вздохнула она.
— Забудь, — отмахнулась наигранно беспечно и перехватила ростер удобнее. — Мне просто приснился плохой сон. Скажи всем, что я сейчас приду. Зайду на кухню и приду.
Кусала губы, сдерживая слёзы. Видеть Кэптена, слышать его, постоянно думать о нём, не имея возможности забыть, оказалось больно. Эта пытка закончится когда-нибудь?
Закончится. Сегодня. Или когда-нибудь.
Глава 56
В кухне пахло жареной уткой, свиными колбасками и тушёной капустой. А ещё печеньем, горячим шоколадом и масляно-ореховым кремом. Смесь ароматов была вязкой и всепроникающей.
Ника не сдержалась, сглотнула набежавшую слюну. Вспомнила, что за весь день толком так и не поела.
Хенни и Тёкла сидели за столом у окна и разговаривали. Перед ними стояло большое блюдо с остывающим творожным печеньем с миндалём. Ида стояла рядом, слушала женщин и хрустела морковкой. Её глаза горели неприкрытым интересом.
Ника подошла ближе. Работницы настолько увлеклись беседой, что пропустили её появление.
— Вот ей-богу не вру, — Хенни заёрзала на табурете и торопливо перекрестилась. — Зарезали как скотину.
— Поделом ей, изменнице, — Тёкла вытерла уголки губ полотенцем. — Нельзя жить во грехе. Диавол прельщает живые человеческие души всеми соблазнами мира. Важно устоять, не соблазниться, не погубить душу бессмертную.
— Дитя жалко, — пробормотала Ида.
— Живя во грехе да погрязнув в преступных деяниях, не станешь добропорядочной матерью семейства, — нравоучительно заметила Хенни.
Ника присмотрелась к ней. Пунцовая и не в меру разговорчивая кухарка, несомненно, успела пропустить стаканчик крепкого вина.
— Изменница так и не покаялась? — Ида переминалась с ноги на ногу, и Ника задержала глаза на её стоптанных башмаках.
— Покаялась бы, так жила, — Хенни повернула блюдо с печеньем, провела над ним ладонью и сглотнула слюну.
— Выходит, господин Ван дер Меер вдовец? — заметила Ида. — Свезёт кому-то.
