но я решил кое-что добавить…
Энки хотелось прилечь и унять гул в голове, но вместо этого он вчитался в написанное. В повелении говорилось о праве низкорожденных обучаться мастерству ремесленников и путешествовать с позволения властителя.
– Высокородным это не понравится. Все их гнусные устои разваливаются на глазах. Но куда им деваться? – Шархи медленно сжал кулак.
– Шархи, люди напуганы, им нужно время, чтобы принять…
– Да-да, пусть наслаждаются милостями, – махнул рукой Шархи. – Встретимся за ужином, комнаты скоро подготовят…
Покои Энки выделили в крыле семьи властителя, но жрец там почти не бывал. Куда чаще он пропадал на первом этаже среди мудрых, прибывших с запада. Женщины и мужчины, ценившие знание превыше золота, общались с Энки без предубеждений. Привыкшие к вниманию властителей, они свободно общались с теми, кто вершил судьбы людей. Жрецов они практически не встречали, а потому Энки был для них столь же интересен, как они для него. Мудрые засыпали вопросами о Грани, но волновали их и более приземленные темы. Они проводили часы за обсуждением указов Шархи и планировали, как их ввести, избежав ненужных волнений. Собрав предложения советников, Энки принес их властителю, но тот стараний не оценил.
– Мудрые должны знать свое место. – Шархи, не просмотрев, выбросил наработки.
– Что с тобой, Шархи?!
– Враги окружают нас со всех сторон, брат. Решил, что все закончилось? Нет. Они смотрят на наш успех и думают, как нас растоптать. А ты сближаешься со змеями, взращенными Ашнан!
Мудрые на провал переговоров с Шархи отреагировали стоически.
– Постараемся уменьшить ущерб, – сказал один из бывших советников. – Увы, мастерскую ремесленника на улице Огней успели разрушить. Мастер Хотто нанял низкорожденного в помощники, и… соседи не поняли его жеста.
– Посмотрю, чем помочь. – Энки раскланялся с мудрыми.
– Я с тобой, – отозвалась Сурия, идя следом.
После битвы за Урсу Энки постоянно видел ее поблизости. Вдвоем они отыскали улицу Огней, обжитую стеклодувами и гончарами. В воздухе витал запах гари. Мастерская Хотто почернела, но устояла. Небольшое старое здание, украшенное резьбой, казалось, обвиняло соседние чистые домики.
– Спалить хотели, – сетовал Хотто. – Чудом все не обуглилось. Пошел дождь – вот и спас. Восстановлю. Меня не особо уважают, но поджигать… Вот, простите уж мое выражение, собаки дурные!
– А где ваш ученик? Тот, низкорожденный, – спросил Энки.
Хотто его сторонился, пусть и принял деньги, а при разговоре смотрел в пол или на Сурию.
– А, сбежал. Испугался, оно и ясно. Эй, девочка, а ты попробовать не хочешь? Руки сноровистые – сразу вижу.
– Я?
Сурия обернулась, но, кроме нее, «девочек» в мастерской не нашлось.
– Попробуй-попробуй. – Хотто усадил ее перед гончарным кругом. – Все покажу. Сейчас глину с водой принесу.
Хотто не по годам проворно принес все необходимое, дал наставления, а сам убежал покупать краску. Мол, сегодня друг его приезжает, за городом встретятся, а местные торговать отказываются.
Сурия старательно лепила нечто, напоминавшее кособокую тарелку. Налей в нее суп – половина вытечет.
– Чего тебе? – нахохлилась она под взглядом жреца.
– Неплохо.
– Я стараюсь ради старика. Мне такое не подходит. Не для меня. Совсем.
Она присмотрелась к результату трудов. Тарелку предстояло обжечь, и Сурия лишний раз не притрагивалась к податливой глине, дабы не испортить.
– Я ее сделала…
Энки впервые уловил нотки гордости в ее голосе.
– Она ведь может остаться и после меня, да? – спросила девушка.
– Несомненно. Я слышал, ремесленники хранят первые работы учеников. Даже если ученик и проработал один день.
Сурия закрыла лицо грязными от глины руками и заплакала.
В момент выстрела Арана ранили – и он промахнулся. Судьбоносная стрела не пронзила сердце, уверенности в смерти врага не было. Аран не смог приблизиться – цель потерялась в суматохе боя.
Горстка оставшихся в живых наемников бежала, в спины их вонзились стрелы воинов Шархи. Урса едва держалась, защитников практически не осталось. Ашнан, отказавшаяся покинуть город, вышла навстречу захватчикам.
Не проходило и ночи без снов о ее предсмертных мгновениях. Золотоволосая госпожа требовала встречи с Шархи и переговоров. Слова ее оборвались, когда голова слетела с плеч – так завершился ее Путь.
– Я написала о тебе властителям. О миссии, доверенной вершителями, – было последним, что она сообщила Арану еще до отъезда в столицу. – Случись нам пасть, расскажи им, что произошло. Они больше не посмеют закрывать глаза. Моя провинция – цена их пробуждения. Выживи, Аран. Бой ждет впереди.
Издали Аран видел ее гибель. Тело Ашнан не успело коснуться земли, а он уже гнал коня в сторону леса. Свистели проносящиеся мимо стрелы, но одинокий всадник интересовал воинов не так сильно, как группы спасавшихся бегством наемников или воинов поверженной госпожи, до конца защищавших Урсу и кинувшихся в безнадежную атаку.
Скрывшись среди деревьев, Аран слез с коня и пустил его в противоположном от себя направлении. По его следу пойдут ищейки. Пусть. Но он не собирался облегчать их работу. Остановить кровь, текущую из рассеченного плеча, и бежать. Тенью пройти по лесу, не оставляя за собой ни единой сломанной ветки, затаиться.
«Убей я его, когда был шанс, – вертелось в мыслях, – сколько жизней удалось бы сохранить… Не будь жреца, Урса бы выстояла?..»
Аран не хотел выступать, пока Энки бродит среди живых, но бросить осажденный город без поддержки? Нет. Ведя наемников, он надеялся, что удастся разыскать жреца, уничтожить до того, как он применит нечестивый дар. Но Аран не успел.
«Жрец все еще может сгинуть от раны, оказав услугу всему миру». – Воин надеялся, что Ашу хоть на секунду пробудятся и призовут жреца к ответу.
Но Великие Спящие не слышали воззваний.
Аран шел больше пяти суток, пока не набрел на крохотную полуразрушенную деревеньку. Заняв пустой дом, одна из стен которого завалилась, Аран зализывал раны и размышлял над следующим шагом.
Деревенские узнали о нем – от их внимательных глаз было не укрыться. Южанин с ними не беседовал, но оставил у порога их домов парочку убитых кроликов, а те взамен принесли ему лепешек. Вечером после обмена дарами воин подкрадывался к их хижинам, и до него доносились обрывки бесед. Провинция Ашнан полностью перешла под власть Шархи. Придут ли люди нового властителя в деревню? Народ уповал, что их, как и при прошлом властителе, не будут замечать.
– …Жрец. Говорю тебе: жрец всегда при властителе.
Аран плотнее прижался ухом к тонкой стене.
– Это как же? Прямо видят его?
– Среди людей ходит!
– Ашу! Как позволили-то?
– Так он волю Ашу и выполняет. Говорят, Великие его послали служить властителю. А тот уж
