Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

— Вы, в общем и целом, неплохие ребята. Поэтому перед началом вашей тяжёлой, но героической боевой службы, я хочу преподнести вам небольшой подарочек.

— Ты, — грязный палец с обкусанным ногтем вперился в грудь Асмуса, — Ты, малыш, скидывай портки и ложись вот сюда, — миниатюрная ладошка похлопала стальную столешницу.

Опешивший Асмус однако не заставил себя долго упрашивать. Да и портков у него тупо не было. Повалившись на спину, викинг блаженно оскалился в предвкушении, мосластые руки задрали вверх подол грязной рубахи, явив взорам окружающих пунцовый колышек. Уже готовый малюсенький колышек. Соткен разочарованно хихикнула и, задрав в свою очередь свой треклятый алый сарафан, прыгнула сверху, попав точно и прямо туда.

Глаза Асмуса налились кровью и он вцепился руками в огромные сиськи. Соткен презрительно посмотрела на лысого недомерка, лапающего её прекрасную грудь, но всё же позволила. Попрыгала, поёрзала, но недолго. Уже через пару-тройку ударов сердца её охватило злобное раздражение.

— Ни черта не чувствую. Эй, ты!

Недоумок Грол, благоговейно наблюдающий сакральное действо, очнулся и вопросительно уставился на женщину, вяло ёрзающую на члене его товарища.

— Подойди ка сюда, и достань своего дружка.

— Ого! Теперь вставь мне его в задницу!

— Ого! Вот это совсем другое дело! Ах, это определённо другое дело! Ох! Scheisse!

Прилипший ухом к двери каюты Скаидрис, некоторое время слышал лишь хриплое дыхание двух самцов и женские пронзительные визги на каком-то малоизвестном германском диалекте. Потом вопли утихли, лишь хрипели мужики, что-то булькало, смачно хлюпало и густо чавкало.

«Пора», — решил юноша и, припав щекой к прикладу калаша, пнул ногой дверь.

— Ты не вовремя, малыш...

«Эта сука пила кровь. Бля буду: когда я вошёл, она склонилась над перерезанной шеей одного из этих несчастных и лакала. Жадно, как кошка.»

Соткен, кряхтя и охая, слезла с распростёртого на столе тела Асмуса и комично одёрнула свой драный сарафан.

Её сиськи, рожу и шею щедро покрывали потёки крови.

Шею бедняги Асмуса рассекал глубокий чёрный разрез, что тянулся от одного, поросшего седым волосом уха к другому — такому же безнадёжно лохматому. Дешёвый канцелярский нож для резки бумаг торчал у него из груди, погружённый на всю длину выдвижного лезвия.

Вторая жертва серийной убийцы валялась на полу, задрав к потолку окровавленный кадык и блаженно закатив глаза. Правая рука Грола всё ещё слабо подёргивалась. Как и его воистину огромедный пенис — размеры инструмента ужасали даже сейчас, когда он упал замертво — распухший и безвольный. Скаидрис недоверчиво осмотрел поразительный орган и обеспокоенно уставился на маленькую тётю. Соткен слегка зарделась и, подойдя ближе, вкрадчиво и виновато спросила:

— Как давно ты не делал того, что тебе действительно хочется, малыш?

Скаидрис поёжился, потом ненадолго задумался и его передёрнула судорога томительных воспоминаний.

— Целую грёбаную вечность, мамочка, — ответствовал труъ-метал.

* * *

Они сидели в удобных пластмассовых креслах, расположенных в огромном обзорном зале на самом носу парома. Свежий морской ветер врывался внутрь помещения, шевелил длинные волосы, приятно освежал опухшие после тяжкой ночи лица и мозги. Аглая Бездна поёрзала головёнкой по впалой мужской груди, устраиваясь поудобнее.

— Меня уже тошнит от всего этого.

Длинный палец с ногтем, залитым самым чернейшим на свете лаком, указал на приближающийся пологий берег над которым торчали остроконечные черепичные крыши, тесно прижавшиеся друг к другу, и острый шпиль кирки, вознёсшийся в утреннее сумрачное небо.

— Я хочу в наши новостройки, в те последние дома, что построили семь лет назад. Некоторые были по сорок этажей. Бетон, стекло и хром. Посидеть на крыше, свесив ноги, с сигаретой в зубах и плеером в ушах. Бля, ну на худой конец, хотя бы в родное село с шестью блочными пятиэтажками. Только не это.

— А куда мы поплывём, когда с сержантом закончим?

Скаидрис потёр замёрзшую голую руку, торчащую из кенгурушки с оторванным рукавом, об упругую и тёплую девичью грудь.

— Сюрприз, но скажу одно. Тебе точно понравится.

— Замётано.

Они уставились на полоску берега, сильно заболоченную и покрытую высокой порослью тростника и камышей: никакого намёка на пристань или причал. Никакой излучины, подходящей для якорной стоянки небольшого судна. Устье реки, непроходимые заросли болотной травы, полоса леса и холм, утыканный черепичными крышами. Вот и всё.

— Это здесь?

Скаидрис щурился на виднеющийся городок.

— Да, малыш, — раздался сзади страдающий голос.

Блядь, она опять надела долбаный алый сарафан и драный чёрный жакет с серебряным тиснением.

— Готова, сладенькая? Она ждёт нас...

Скаидрис уныло зевнул, лениво ущипнул грудь Бездны и шепнул девушке:

— Пойдём, мелкая, и покончим с этим. Может быть после этого нам дадут отоспаться.

Аглая тяжело вздохнула и нехотя вылезла из-под обнимающей её руки. Влюблённые встали, потянулись, потрясли лохматыми головами, оценивающе оглядели друг друга и остались довольны. Собрались идти вслед за кривушкой, но Соткен решительно преградила путь Скаидрису.

— Ты никуда не идёшь, сладенький. Можешь пока помыть пол в каюте своей девчонки или простирнуть её трусики.

Видя искреннее непонимание на вспыхнувшем лице лива, женщина слегка смягчила тон.

— На тебе нет их крови, малыш. Мертвецы ждут своих убийц. Пойдём, мелкая. А ты, малыш, помоги вот ему, — грязный палец ткнул куда-то в сторону кормы.

Соткен и Аглая Бездна удалились, а лив поплёлся в указанном ему направлении. На первой палубе парома, на самой корме, там, где внизу бурлила вода под лопастями судового двигателя, оставляя широкий пенный след, Скаидрис нашёл юного скальда. Тот стоял возле замотанного в одеяло недвижного тела. Лив остановился шагах в пяти, замялся, развернулся и хотел пойти прочь, но сдавленный голос викинга произнёс:

— Останься воин, если можешь уделить нам время. Мертвецам нравится, когда их провожает много людей. Вместе с тобой нас будет уже двое.

Скаидрис подошёл и встал рядом с Хельги.

— Ты и правда выучил наш язык. Наверное ты во многом талантлив.

Хельги лишь грустно улыбнулся.

— Я уже говорил — я хочу быть или живым или мёртвым. И я должен был сказать вам об этом. Поможешь мне?

Хельги указал взглядом на мертвеца.

— Помогу, — Скаидрис придвинулся ближе.

Они взялись за ткань с двух сторон.

— На счёт три, — сказал Скаидрис, и, заметив, что Хельги непонимающе смотрит на него, пояснил, — Два в воздух, потом...

И мотнул лохматой