или кур или хотя бы предложить мясной фарш, хотя ни Джейн, ни я ни на секунду не поверили, что цыпленок достанется коту, еще неизвестно, есть ли у Уэстов кот; чего только эти сумасшедшие не наплетут.
В тот вечер у соседей не подавали на ужин жареную курицу, это я точно знаю, потому что из окна моей кухни, если встать на стул, отлично видна столовая в доме соседей, и на ужин они ели что-то из большой коричневой миски, над которой поднимался пар. Я даже рассмеялась, вспомнив о желудях, потому что миска издали очень напоминала большой желудь. Наверное, потому она и заговорила о желудях там, в саду за домом. Она все же принесла мне, что обещала, и оставила миску на ступеньках заднего крыльца, я же не сошла с ума, чтобы открыть дверь поздно ночью какой-то чокнутой, и я сразу сказала Джейн, что не собираюсь брать в рот ни ложки диковинного варева, которое приготовила какая-то ненормальная. Я все-таки помешала то блюдо самым кончиком ложки – должна признаться: пахло вкусно. Были там грибы, фасоль и еще что-то – не знаю, что именно. Мы с Джейн решили, что цыпленка все же купили на завтра.
Пришлось пообещать Джейн, что я попытаюсь заглянуть в соседский дом – посмотреть, как они расставили свою модную мебель, и на следующее утро, возвращая миску, я прошла прямо к главному входу, хотя все у нас в городке ходят друг к другу через задние двери, но раз уж они только что приехали, да еще и с горничной, я решила подойти к главному входу и постучать. Встала я рано, чтобы испечь пончиков – не возвращать же соседскую миску пустой, и потому видела, как мистер Уэст уехал на работу в половине восьмого. Должно быть, он работал в городе и потому уходил так рано. Джейн считает, что он работает в конторе, потому что видела, как он ехал на станцию, не торопясь, а тем, кто работает в конторе, не обязательно являться на службу вовремя, так говорит Джейн, хотя откуда бы ей знать – не представляю.
Дверь мне открыла миссис Уэст, должна заметить, очень даже приятная на вид. Я думала, раз у нее есть горничная, которая наверняка подает ей завтрак в постель, то хозяйка еще не встала, однако она встретила меня в розовом домашнем платье и даже не зевала. Войти она пригласила не сразу, мне пришлось чуть придвинуться к двери, и тогда она отошла и спросила: «Не хотите ли к нам заглянуть?» И вот что я скажу: мебель, которую вчера привезли, смотрелась очень мило рядом с зелеными шторами на окнах. Издали было не разглядеть, что за узор на шторах, но, переступив порог, я сразу увидела, что это рисунок из переплетенных зеленых листьев. И ковер, который я, разумеется, тоже заметила вчера, когда его вносили, тоже был зеленым. В некоторых из тех больших коробок, которые втаскивали грузчики, явно лежали книги, потому что вдоль стен я увидела много книг, все в книжных шкафах. И вот, позабыв обо всем, я не удержалась и сказала:
– Боже, вы, видно, всю ночь трудились, чтобы расставить мебель так быстро. Странно, я не видела, чтобы у вас горел свет.
– Все сделала Малли, – ответила мне миссис Уэст.
– Малли – ваша горничная?
Мимолетно улыбнувшись, она призналась:
– Она, скорее, крестная, чем горничная.
Ненавижу выглядеть любопытной, поэтому я просто заметила:
– У Малли, наверное, дел невпроворот. Вчера она копалась в саду.
– Да.
Как же трудно добиться чего-то от людей, которые отвечают так коротко и без подробностей.
– Я принесла пончики, – сообщила я.
– Спасибо.
Она поставила миску на один из тех низеньких столиков, а Джейн потом сказала, что вино они, скорее всего, хорошенько спрятали, раз я не увидела ни одной бутылки или бокала.
– Мы отдадим их коту.
«Вот это да, – подумала я, – не очень-то они заботятся о здоровье своего кота».
– Он, наверное, очень голодный? – предположила я.
– Да, – кивнула она. – Не знаю, что бы мы без него делали. Это кот Малли.
– Я его не видела, – сказала я.
Я могла бы поговорить и о котах, если уж на то пошло, ведь у меня бывали и коты, и кошки – за шестьдесят-то лет, хотя это не совсем обычная тема для первой беседы. Новая соседка, как я думала, наверняка захотела бы выспросить у меня все подробности о городке и о его жителях, о том, к кому обращаться за скобяными изделиями и прочими мелочами – я точно знаю, что очень многих отвадила от скобяной лавки Тома Харриса с тех пор, как он взял с меня семнадцать центов за фунт гвоздей, и я бы сразу все рассказала новым соседям, без обиняков. Однако миссис Уэст говорила о коте.
– … любит детей, – услышала я.
– Наверное, он составляет компанию Малли, – предположила я.
– Конечно, он ей так помогает, – сказала она, и я подумала, что она, похоже, тоже сумасшедшая.
– И как же кот помогает Малли?
– Плетет магические заклинания.
– Понятно, – произнесла я и начала поскорее прощаться.
Надо было поспешить домой, к телефону, ведь всем моим знакомым, безусловно, просто необходимо узнать, что происходит. Прежде чем я успела подойти к двери, из кухни вышла горничная и сказала мне: «Доброе утро», сказала очень вежливо, а потом обратилась к миссис Уэст и сообщила, что собирается сшить шторы для спальни с окнами на дорогу, и не желает ли миссис Уэст взглянуть на образцы? И пока я застыла там с открытым ртом, горничная растянула на ладони паутину, а я никогда не видела никого, кто мог бы вот так аккуратно держать паутину, да и никого, кто вообще такое бы хотел сделать, если уж на то пошло, а рядом с паутиной у горничной было голубое перо сойки и завиток синей ленты. Взглянув на меня, она поинтересовалась, как мне нравятся новые шторы.
Этого зрелища мне вполне хватило, я выбралась оттуда и помчалась со всех ног к Джейн, а она мне, конечно же, не поверила. Джейн проводила меня обратно только для того, чтобы взглянуть на соседский дом снаружи, и я потрясенно уставилась на шторы в той самой спальне, окна которой выходили на дорогу – шторы из мягкого белого тюля с синеватым рисунком. Джейн заметила, что синий цвет – точь-в-точь как перья сойки. Еще она сказала, что в жизни не видела таких красивых штор, а у меня от одного на них взгляда – мурашки по коже.
