не разбираешься, и от сильных мира сего, ибо они преследуют одну-единственную цель, и цель эта — власть. Люди нашего сословия для них не более чем орудие для ее достижения. Орудие, которое потом можно выбросить за ненадобностью.
Мудрость этого предостережения предстала пред ним во всей своей глубине. Гай был всего лишь орудием. Орудием, возможно, когда-нибудь станет и он сам.
Центурион постучал в дверь Туллианума. Выждав с полминуты, ему открыл Спурий.
— Итак, кто к нам сегодня пожаловал? — произнес он, разглядывая детей и плотоядно облизывая губы.
— Исполни свой долг с достоинством и, главное, молчи! — прошипел на него Веспасиан. — Или же, да видят боги, я сделаю все для того, чтобы следующей жертвой стал ты сам.
Спурий никак не ожидал от него такой ярости и вопросительно посмотрел на Веспасиана. Заметив в его глазах блеск стали, он медленно кивнул в знак согласия и молча отступил от двери, впуская внутрь Капитона и его сестру.
— Что это за место? — спросила девочка, обводя взглядом холодное, темное помещение.
— Это место, где все кончается, Юнилла, — мягко ответил Капитон. — Не бойся.
— Рубим или крутим? — шепотом спросил Спурий у Веспасиана.
— Крутим, — выдавил из себя тот. — Главное, побыстрее.
Спурий заставил детей опуститься на колени. Тем временем один из подручных принес две удавки и надел на детские шеи. Поняв, что с ней делают, Юнилла разрыдалась.
— Стой! — неожиданно сказал Спурий. — Не могу. С девочкой не могу.
— Это почему же? — бросил ему Веспасиан. Его самого трясло от напряжения. — Ведь это воля Сената.
— Она ведь еще… ну, ты меня понимаешь, — пролепетал Спурий, подбирая слова. — И мы не можем, это противно заповедям богов.
Веспасиан закрыл глаза и зарылся лицом в ладони.
— Тогда давай мальчика, только быстро.
На глазах у окаменевшей от ужаса Юниллы Спурий просунул под петлю палку и покрутил несколько раз, чтобы веревка натянулась, после чего вопросительно посмотрел на Веспасиана. Тот нехотя кивнул.
На лице у девочки застыл немой крик. Она полными ужаса глазами смотрела, как на ее глазах петля капля за каплей выдавливала жизнь из ее брата. В следующий миг тело Капитона задергалось в агонии, и она, не в силах это видеть, закрыла лицо руками и тоже вся передернулась.
Еще мгновение, и безжизненное тело брата повалилось вперед, в лужу мочи. Юнилла с рыданиями упала на него сверху.
— Что нам с ней делать? — спросил Спурий.
Веспасиана мутило. Он подумал о Ценис, и ему страстно захотелось в ее объятия. Он повернулся и направился к двери.
— Сенат постановил, что она должна умереть, — сказал он, открывая дверь Туллианума. — Если ты не можешь казнить девственницу, значит, лиши ее девственности.
С этими словами он вышел на солнце и захлопнул за собой дверь. В спину ему прозвучал полный ужаса крик Юниллы.
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
Этот исторический роман основан главным образом на трудах Светония, Тацита и Диона Кассия. Геты были фракийским племенем, известным своим умением ездить верхом и стрелять на скаку из лука, а также ношением штанов! Возможно, я должен извиниться перед их тенями за то, что на страницах этой книги вывел их этакими грязнулями, не заботящимися о личной гигиене, но мне почему-то кажется, что я все-таки прав.
Первоначально они жили по обоим берегам Дуная в нижнем его течении, однако волны миграций — например, кельты в третьем веке и римляне в первом — оттеснили их на северный берег, откуда они время от времени совершали набеги на Мезию. Велось немало споров о том, можно ли отождествлять их с даками, этими главными врагами Рима веком позже. Или же это был отдельный народ, впоследствии даками ассимилированный. План Сагадавы, гетской крепости четвертого века до нашей эры, и расположенного рядом с ней римского лагеря можно найти по адресу: Wikimapia.org 44.2414329 N, 27.8540111Е.
То, что римляне использовали в качестве гребцов рабов, — весьма распространенное заблуждение. Например, мы видим его даже в таком прекрасном фильме, как «Бен Гур». Ради сюжета я посадил на весла на фракийском судне рабов, хотя так и не сумел найти ответ на вопрос, как было на самом деле. Если это чудовищная историческая ошибка с моей стороны, то я готов принести свои извинения фракийскому флоту, если в то время таковой все еще существовал.
Развалины храма Амфиарая и его святилища сохранились до наших дней. Обычно, для того чтобы получить совет Героя, нужно было, совершив жертвоприношение, уснуть внутри храма. Я нарочно переместил Раскоса на улицу, чтобы Веспасиан и Сабин могли наедине пообщаться со жрецами.
Клемент был преторианцем и дальним родственником Флавиев по линии их бабки Тертуллы. Сабин действительно был женат на его сестре Клементине, хотя обстоятельства заключения этого брака, возможно, отличались от описанных на страницах этой книги.
Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях» упоминает имя Палла как посыльного Антонии, который доставил доказательства Сеянова вероломства (вне всякого сомнения, записанные Ценис) Тиберию на Капри. По словам Тацита, Сатрий Секунд выдал Антонии доказательства заговора, но, как и Иосиф, Тацит умолчал о том, какие именно. Так, например, в своем труде «К Марции» Сенека пишет, что Секунд был клиентом Сеяна, но я решил также связать его с Макроном, а заодно поместил его жену, Альбуциллу, которая «прославилась» своими многочисленными романами, в постель к Сеяну и Ливилле, для получения необходимых Антонии доказательств. Помогал Калигула Паллу незаметно прошмыгнуть на Капри мимо верных Сеяну преторианцев или нет — неизвестно. Однако известно то, что сам он в это время находился на острове и был лично заинтересован в падении Сеяна. То, что Палла на Капри сопровождали Веспасиан, Сабин и Корбулон, — плод моего воображения.
«Забавы» Тиберия, такие как сбрасывание людей с утеса и его общая сексуальная распущенность, описаны у многих авторов. Светоний пишет о том, что специальная команда моряков у подножия утеса добивала тех, кто остался жив. Он также пишет о «рыбках» или «миножках», как их называет в своем переводе на английский Роберт Грейвз. Однако самую жуткую подробность, на мой взгляд, можно найти у Светония, где он пишет, будто левая рука Тиберия была «такая сильная, что он мог без труда проткнуть им крепкое, только что сорванное яблоко или же череп мальчика или юноши». Могу лишь предположить, что это свое мастерство он оттачивал регулярно, чтобы гости запомнили это как один из фокусов на его пирах.
Кровосмесительные отношения Калигулы со своими сестрами описаны Светонием, который говорит нам о его привычке по время пиров класть себе на спину жену, а сестер «попеременно
