самообладания. Я заскрипела зубами, сдерживая подступающие слёзы и едкий ответ, обжигающий губы. Но поймав сочувствующий, полный жалости взгляд Шеонны, ощутила глухую пустоту, словно из меня разом выкачали все эмоции. Прижав к груди Эспера, в очередной раз ударившись о черную стену, разделившую наши души, я поднялась на ноги и поплелась за Бенгатой.
Старуха привела нас на выжженную, покрытую сажей поляну. Не смотря на ранний час и промозглую погоду на пожарище уже кипела работа: мужчины и женщины, вооруженные топорами, рубили сожжённые деревья; весёлая горстка детей пыталась выкорчевать черный пень, гурьбой навалившись на одну лопату — её черенок жалобно скрипел грозя переломиться надвое; другие дети, менее шебутные, помогали стрикам высаживать молодые ростки.
К нам подошёл Кай.
— Ну что готова? — обратился он Шеонне и вложил в руки увесистый топор.
Подруга растерянно захлопала глазами. Бенгата ненавязчиво подтолкнула ее в спину.
— Помоги земле восстановиться, и она простит тебя за содеянное, — пояснила старуха.
— Я научу, — подмигнул Кай Шеонне. — Идём.
Меня к работе не привлекли. Не сразу, но я заметила, что люди стараются держаться от меня на расстоянии. В мою сторону косились недоверчивые взгляды, прежде задорный гомон то тут, то там сходил до взволнованных шепотков — людей беспокоил зверь в моих руках и в пугливом неведении они искусно сплетали кружевные сети слухов о его природе и о нашей встрече с ведьмами. Как бы тихо не звучали дурные домыслы, обрывки фраз долетали до моих ушей, словно Болота и ветер насмехались, нашёптывая мне чужие слова.
Я запахнула плащ, спрятав Эспера, и поникла. Мне отчаянно хотелось забрести как можно глубже в чащу, спрятаться от людей в глуши, выплакать все слёзы без остатка и утонуть в них от безысходности. Но Бенгата, будто подозревая о моих мрачных мыслях, не отходила от меня ни на шаг. Оперившись на посох, она стояла рядом и наблюдала за работягами, словно насупившаяся ворона.
— Надо же, не думала, что однажды мне посчастливится увидеть Первородного, — задумчиво пробормотала старуха.
— Кого? — осипшим голосом спросила я.
— О… Кажется, вы называете их Дети Зверя, — Бенгата почесала подбородок обломанным пожелтевшим ногтем. — Как оскорбительно для тех, кого раньше считали детьми теперь уже мертвых богов.
— Не понимаю, — нахмурилась я.
Старуха хрипло усмехнулась.
— Как же люди легко забывают прошлое. Хотя, может и мы б забыли не будь рядом с нами ведьм. В их памяти о прошлом этого мира существует много историй о богах, о тех, кто пришёл в Гехейн вместе с ними о их потомках, обретших власть над сущим. По мановению руки они могли менять мир, сравнивать с полями горы, поднимать острова из тогда еще Мирного моря, согревать города вечным не жгучим пламенем. Ооо… Поистине великая Сила, которую было так сложно обуздать и невозможно передать следующему поколению, как Древнюю Кровь — власть над стихией умирала с Первородным. — Бенгата цокнула языком. — И вот Первородные снова в этом мире.
— Мы не дети богов и эта Сила нам не подконтрольна, — возмущенно ответила я. — Это проклятье, а не дар.
— Мы? — удивленно переспросила Бенгата, окинув меня изучающим взглядом, будто видела впервые.
Я прикусила губу.
— Какая же сила не подконтрольна тебе? — не унималась старуха, от её пристального внимания стало не по себе.
Земля. Произносить это вслух было до странного непривычно, слово жгло нёбо, казалось ненастоящим, глупым и отчего-то даже смехотворным. Поэтому я молча обвела рукой растущие перед нами деревья.
Бенгата нахмурилась.
— Вот только здесь стихия молчит и не пытается вырваться на свободу, — мои слова зазвучали будто оправдание. — Может сейчас оно и к лучшему, стихия не причинит никому вреда, но когда я нуждалась в ней, она не пришла на помощь.
— Оно и понятно, — насмешливо фыркнула старуха. — Болота слишком гордые, чтобы подчиняться человеку. Они слушают лишь ведьм.
— А как убедить ведьм выслушать меня? — неожиданный вопрос спорхнул с моих губ.
— Курт-Орм, — без колебаний предложила Бенгата. — Ведьмы не смогут закрыть уши от того чьим голосом с ними заговорят Болота. Но если в твоей душе есть хоть частичка лжи, которая способна причинить кому-то боль, то остров не выпустит тебя живьем, как твою подругу.
Я задумалась над её словами. Перебирая пальцами спутанную шерсть Эспера, вспомнила об окровавленном лице девятилетнего мальчика, о пустых глазах растерзанной девочки и напуганном черном волчонке.
— Это не подходит, — едва слышно ответила я.
Бенгата мелко закивала в такт собственным мыслям, но больше предложений от неё не последовало.
Мы еще долго простояли на краю поляны, в угрюмом молчании наблюдая за людьми. Шеонна трудилась не покладая рук и не жалея собственных сил. Она неловко орудовала топором, не могла удержать в руках пилу, упорно давила на затупившуюся лопату и явно нуждалась в помощи той самой стайки детей, которые не так давно боролись с пнём (но победили лишь хлипкий черенок), но она с готовностью и искренним рвением бралась за любую работу в которой могла быть полезна.
Среди трудящихся я заметила необычного мальчика. При взгляде на него кончики пальцев заколол страх, а на задворках сознания заскрежетал когтями стыд — я неприлично долго не сводила с него глаз. Но посмотрев на этого ребёнка единожды отвернуться уже было невозможно — безобразие приковывало взгляд. Мальчик был согнут в три погибели, его лицо перекосила жуткая гримаса, словно застывшая в безмолвном крике маска, правый глаз взирал на мир сквозь узкую щель между опухших век, он передвигался прихрамывая на короткую ноги и в целом выглядел так, будто однажды его скомкали как бесполезный, исчерченный лист бумаги, переломали все до единой косточки, а после второпях небрежно разровняли и бросили как есть.
Мой любопытный взгляд не укрылся от Бенгаты.
— Мать Тоэма погибла несколько лет назад во время сбора эрчина. Бедному мальчику было всего пять, а мать безрассудно повела его с собой, — вырвала меня из задумчивости старуха и махнула рукой в сторону, затянутой промозглым туманом тропы. — Мы собираем эрчин в скалах недалеко от Шираэна, оттуда-то она и сорвалась. Тоэм пытался удержать мать, но она утянула его следом за собой. Несчастное дитя, он переломал все кости пока достиг земли, но всё же выжил. Мы были напуганы, не знали, что нам делать с этим окровавленным поломанным комком слёз и душераздирающей боли, поэтому обратились к ведьмам. Но они выставили нас за порог и предрекли Тоэму скорую смерть.
Бенгата горестно усмехнулась.
— А он выжил. Представляешь? Вопреки словам всевидящих ведьм. Выжил просто назло всему миру, доказав, что даже они, — старуха подняла палец к небу, — ошибаются. Он наш
