— Все сходится! — раздался вдруг возглас за спиной у Пьера.
Журналист обернулся и увидел в дверях кабинета троих мужчин в аккуратных костюмах. У одного из них в руке был пистолете глушителем. Пьер в растерянности посмотрел на Лаваля. Профессор закрыл книгу. Он вовсе не казался удивленным появлением нежданных гостей.
— Владельцы того самого пергамента, который вы присвоили.
— Не двигайтесь, иначе получите пулю.
Анри Лаваль с поразительным спокойствием поднялся и поставил книгу на место. Его бывший ученик прямо окаменел, когда профессор на правах хозяина дома произнес:
— Представляю вам Филиппа Лоссерана, сенешаля «Братства змеи».
Пьер переводил взгляд с Лаваля на Лоссерана, отказываясь верить происходящему.
— Вы?.. — посмотрел он на профессора. — Вы?.. — посмотрел он на вновь прибывших.
— Брат Лаваль успел предупредить нас как раз вовремя.
Лаваль уселся в кресло.
— Вот именно, Бланшар. На свою беду, вы догадались об этом слишком поздно.
36
Для начала Годунов выругался. Он еще не совсем проснулся, снял трубку, посмотрел на часы и хриплым голосом пробормотал:
— Какого хрена?
— Комиссар, извините, что беспокою, но вы ни за что не простили бы меня, если бы я не позвонил, — раздался голос Гамбетта.
— Что случилось?
— Патрульные обнаружили труп.
Годунов глубоко вздохнул и приподнялся на изголовье кровати.
— Где?
— Валялся в канаве на пересечении Периферийного бульвара и шоссе А-один.
— Как его нашли?
— Был телефонный звонок.
— Кто звонил?
— Этот человек не пожелал назваться.
Комиссар постепенно приходил в себя.
— Когда это было?
— Как мне сказали, без пяти одиннадцать.
Годунов понял, что прошло уже почти три часа.
— Почему вы раньше не позвонили мне?
— Комиссар, у меня были проблемы.
Гамбетта использовал такую формулировку, чтобы оправдать свое пребывание в постели у любовницы и отключение сотового телефона. Когда инспектор снова его включил, то обнаружил шесть непринятых вызовов.
— Где вы сейчас?
— Готовлюсь выехать на место. Судья и медицинский эксперт, кажется, уже там.
— Да, вашу мать, Гамбетта, какие груши вы околачивали все это время?! — Годунов повалился на кровать и скомандовал — Машину мне! Чтоб через десять минут была здесь!
Через полчаса комиссар уже подъезжал к месту обнаружения трупа. Прежде чем выйти из машины, он поднял воротник плаща и взглянул в ветровое стекло. Лучи от мигалок полицейских машин складывались в причудливые картины. В этом было что-то психоделическое.
Годунов задумался о том, кто бы мог совершить убийство в такую ночь. Буря изливалась потоками ливня, который хлестал не переставая уже шесть часов.
Гамбетта подбежал к машине с раскрытым зонтом. Они с комиссаром не обменялись ни словом, пока переходили через проезжую часть.
Один из патрульных посветил фонарем на лицо покойника. Глаза у того были широко раскрыты, в них запечатлелся ужас. Дождь смыл кровь с лица, волосы слиплись.
Этот человек получил выстрел в висок. Входное отверстие было маленьким и чистым, а вот с другой стороны головы, на выходе пули, рана выглядела куда страшнее.
— Да ведь это Пьер Бланшар!
Годунов свирепо взглянул на Гамбетта. Тот тихонько подтвердил:
— Да, комиссар.
— Почему сразу не доложили?
— Потому что труп лежал вниз лицом. Мы к нему не притрагивались, пока судья не разрешил. Личность покойного была установлена за несколько секунд до вашего появления.
— Где судья?
— Уже уехал.
— А медэксперт?
— Тоже. В такую ночку никто долго не канителится.
Двое санитаров с помощью жандармов засунули труп в специальный мешок и без лишних церемоний застегнули молнию. Потом они положили тело на шарнирные носилки и быстро переместили его в машину «скорой помощи».
Годунов неподвижно стоял под струями дождя и наблюдал за тем, как отъезжала машина.
— Что-нибудь нашли?
— Ничего, комиссар, — ответил Гамбетта. — Никаких следов, ни одной зацепки. Мне кажется, его убили в другом месте, а потом уже перевезли сюда.
Похороны не отличались многолюдьем. На них пришло человек тридцать, в том числе и Маргарет Тауэрс. Годунов сообщил ей о случившемся. Шотландка с трудом сдерживала слезы.
На церемонию явился и сам комиссар. Он сидел на задней скамье в маленьком храме и внимательно наблюдал за происходящим.
Ему не удалось разобраться в гибели Бланшара. Не было ни единой ниточки, позволявшей распутать весь клубок. Впрочем, полицейский был убежден в том, что и здесь не обошлось без «Братства змеи», хотя в этом случае неуловимая секта и не оставила своей визитной карточки.
Когда отпевание завершилось, к Годунову подошла Маргарет:
— Я буду провожать Пьера на кладбище, но мне бы не хотелось вернуться в Лондон, не переговорив с вами.
— Я тоже собираюсь на кладбище. Если хотите, поедем в моей машине.
— Да, спасибо.
Утро прощания с бренными останками Пьера Бланшара выдалось прохладным. Небо было синее, без единого облачка. На кладбище собралось человек шесть.
Когда гроб начали засыпать землей, Маргарет дала волю накопившимся рыданиям. Годунов протянул ей свой платок. Следующие десять минут были переполнены глубокой скорбью.
— Когда улетает ваш самолет?
Маргарет посмотрела на часы:
— Через четыре часа.
— Выпьете со мной кофе или чаю?
— Да, что-нибудь горячее мне не помешало бы.
Маргарет хлюпала носом, ее глаза покраснели.
Народу в кафе было немного, однако Годунов выбрал самый дальний столик. Там было проще вести откровенный разговор. Он попросил двойной кофе, Маргарет заказала чай с молоком.
— Я глубоко сожалею о смерти Бланшара, однако мои соболезнования не помогут найти убийцу. Должен признаться, я оказался в тупике.
— Узнайте как можно больше о «Красной змее» — и вы отыщете убийцу, — ответила Маргарет с такой уверенностью, как будто речь шла об очевидном факте.
