такие) до мизантропов, садистов и пылающих лютой ненавистью к пленным, преимущественно активных нацистов. Индивидуальные убийства зачастую были результатом гонений, применяемых очередным комендантом. Как правило, они принимали различные формы: например, охранники стреляли по баракам во время воздушной тревоги, несмотря на то что пленные находились внутри и не пытались выйти. Стреляли даже в том случае, если пленный слишком близко подходил к окну во время воздушной тревоги; расстреливали пойманного военнопленного после неудачного побега даже тогда, когда он был безоружным и не оказывал сопротивления; стреляли при мнимой попытке к бегству; за приближение к «поясу безопасности» у проволочных заграждений; за то, что слишком быстро вошел в барак после вечерней переклички и сигнала разойтись с плаца для перекличек, а порой открывали огонь без всякой видимой причины или даже предлога по… проходящим мимо пленным!
Приведем некоторые данные, касающиеся польских и югославских военнопленных.
В офлаге ХС в Любеке, особенно в первой половине 1942 года, когда комендантом здесь был подполковник Вахтмейстер, а офицером контрразведки — капитан Гроотхоф, в польских военнопленных стреляли по любому поводу. Гитлеровцы устроили себе особое «спортивное» занятие: по вечерам они неожиданно давали свистком сигнал войти в бараки и стреляли по тем, которые не успели сделать этого мгновенно. В этот период был убит капитан Дýрак, тяжело ранен командор Маевский, ранен подпоручик Гловацкий и несколько других пленных [915].
В офлаге IIС в Вольдеиберге однажды без всякой к тому причины охрана открыла огонь по военнопленным, совершавшим очередную прогулку на лагерном плацу. Двое были убиты и несколько человек ранено. Произошло это через несколько дней после побега из лагеря 5 пленных. Узники рассматривали этот случай как акт мести со стороны гитлеровцев [916]. В тот день погибли майор Плянета из 29-й пехотной дивизии и поручик Бегале (?) из 2-го кавалерийского полка [917].
В офлаге VILA в Мурнау несколько польских офицеров было убито за то, что находились слишком близко у окна во время воздушных тревог. Так погибли полковник Макс — бывший адъютант Пилсудского, поручик Вышинский и поручик (?) Вжещинский. Этот последний был одним из трех братьев, находившихся в Мурнау. Он участвовал в первой мировой войне в армии кайзера и был одним из нескольких немецких солдат, которые захватили упорно оборонявшийся французский форт Дуамон (Верден). Гитлеровцы хотели предоставить ему некоторые привилегии, но Вжещинский отказался от них.
В июне 1941 года из Мурнау бежали 16 польских офицеров. Четверо из них были пойманы, а один — поручик Вжещинский был убит [918].
Рабочая колонна польских военнопленных из офлага IIЕ в Нёй-Бранденбурге в 1941 году по пути к месту работы встретила колонну изможденных советских военнопленных. Один из поляков, Фридрих, бросил сигарету проходившим мимо русским. Сопровождавший польскую колонну охранник выстрелил по Фридриху и убил его наповал [919].
В офлагах для поляков лагерные власти во многих случаях оказывали сильное давление на польских офицеров, чтобы последние согласились принять немецкое подданство и сотрудничать с офицером контрразведки, угрожая репрессиями в отношении тех, кто отказывался это сделать. Один из таких «упорствующих», капитан Кароль Залевский, был вывезен в лагерь Фрауэнберг и там был застрелен под явйо провокационным предлогом: «убит при попытке к бегству» [920].
В офлаге Оснабрюк имели место частые случаи ранения лагерной охраной находившихся там югославских офицеров: она стреляла по ним по малейшему поводу, а часто и вовсе без повода. Вот несколько примеров:
11 января 1942 года охрана открыла огонь по группе пленных и тяжело ранила капитана Петара Ножинича;
2 сентября 1942 года был ранен поручик Владислав Вайс, рана повлекла за собой тяжелое увечье;
11 марта 1943 года охранник открыл огонь по бараку с пленными и через дверь убил генерала Димитра Павловича;
26 апреля 1943 года был ранен гитлеровским унтер-офицером поручик Владислав Гайдер, который скончался от ран;
26 июня 1944 года был тяжело ранен поручик Дьордьевич. Стрелял капитан Кунце из лагерной охраны [921].
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ В КАЧЕСТВЕ <ЖИВОГО ПРИКРЫТИЯ» ВОЕННЫХ ОБЪЕКТОВ
Замысел использовать военнопленных, попавших в руки гитлеровцев, для прикрытия военных объектов и сооружений, являвшихся целью стратегических бомбардировок союзной авиации (военные заводы, линии коммуникаций, гидросооружения, склады и пр.) — как изолированных, так и находящихся в жилых кварталах городов, — исходил из партийно-административных кругов третьего рейха.
После массированного воздушного налета союзников на Карлсруэ в 1942 году гаулейтер Бадена Вагнер выступил с предложением использовать английских военнопленных для разборки развалин и ликвидации других разрушений, вызванных налетами, или же разместить этих военнопленных в городах, подверженных воздушным налетам. Кажется, однако, что предложение это не встретило тогда «должного» понимания.
Когда весной 1943 года воздушные налеты на Германию усилились, Вагнер возобновил свое предложение, обратившись с письмом по этому вопросу непосредственно к Борману.
«Я рассчитываю на решительный успех, особенно в случае организации офицерских лагерей для английских военнопленных в непосредственной близости от плотин и подобных сооружений, а также соответствующего информирования об этом противника» [922], — писал гаулейтер своему шефу.
Характерная деталь: Вагнер выражает одновременно опасение, что такой шаг может повлечь за собой подобные же репрессалии со стороны противника, но утешается тем, что большинство немецких военнопленных находится в Канаде и других заокеанских странах, а следовательно, «вне пределов досягаемости нашего оружия». В связи с этим, по мнению Вагнера, опасность, угрожающая английским пленным, была бы при настоящем состоянии воздушной войны значительно большей, если бы его предложение было реализовано.
Но… и на сей раз «проект» Вагнера письмом Бормана от 16 июня 1943 года был отвергнут [923]. Борман опасается «самых суровых репрессалий» даже в Канаде, а кроме того, обращает внимание Вагнера на тот факт, что в этих вопросах важную роль играет количество пленных с обеих сторон [924].
Однако, несмотря на отказ Бормана, проект Вагнера поддерживает Геринг. Скомпрометированный ввиду усиливающихся воздушных налетов на немецкие города, главнокомандующий гитлеровскими ВВС, не имея возможности предотвратить налеты военными средствами, решает использовать для этого пленных летчиков, находящихся в его ведении и под его «опекой», как заложников и гарантов безопасности немецких городов, особенно находящихся там военных объектов.
18 августа 1943 года Геринг обращается в ОКВ с проектом организации в жилых кварталах городов, подверженных воздушным налетам союзной авиации, лагерей для военнопленных. Для этой цели он готов перебросить в распоряжение ОКВ около 8 тысяч английских и американских пленных летчиков. Освобожденные от них бараки Геринг предлагает передать населению, эвакуированному из разрушенных кварталов. Не ожидая санкции ОКВ, нетерпеливый Геринг начал предварительные
