class="poem">
Скажите лучше вы, как объяснить я должен
Подобный поворот и как он стал возможен?
Фламиний.
Ну что же, я скажу, и пусть поможет речь
От заблуждений вас опасных уберечь.
Рим, помогая вам добиться Лаодики
И трон ее занять, свершил бы грех великий
Несправедливости: он дружбой был влеком.
Но найден путь другой, чтоб стали вы царем,
Благодаря чему, как нас бы ни просили,
Мы, честь свою блюдя, уж не прибегнем к силе.
Свободу полную царице надо дать,
А вам другой предмет для страсти подыскать.
Жену найдет вам Рим.
Аттал.
А если так случится,
Что мне свою любовь сама отдаст царица?
Фламиний.
Сказали б все тогда, что это не любовь,
Что Рим к насилию решил прибегнуть вновь,
И будет этот брак пятном на римской славе.
Нет, принц, мечтать о нем теперь уж вы не вправе.
А будете мечтать, то я за вас не рад:
Подумайте о том, что скажет вам сенат.
Аттал.
Сомненьем и тоской душа моя объята.
Меня не любит Рим, он ненавидит брата;
И если для меня престол хотел добыть,
То помогал не мне — его хотел сгубить.
Фламиний.
Воздерживаюсь я от резкого ответа.
На вашей совести неблагодарность эта.
Капризам следовать, чернить своих друзей —
Вам все позволено, вошли вы в круг царей.
Но все же вспомните, хотя бы в час печали,
Что Рим вас сделал тем, кем вы сегодня стали,
Что будете ничем, с ним дружбу потеряв.
Так ваш отец сказал, и был он трижды прав.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Аттал один.
Аттал.
Так предки правили твои? Ответь мне только:
Ты хочешь быть царем, господ имея столько?
Уж лучше одного иметь, когда никак
Без них не обойтись и ты себе не враг!
Да! Есть у нас такой, он смел и благороден,
Ниспослан небом нам, но Риму неугоден.
Докажем римлянам, что есть глаза у нас,
Что сбросить иго их настал желанный час.
Коль скоро выгоду во всем они искали
И дружбы ни к кому на свете не питали,
То их примеру мы последовать должны, —
Стараясь для себя, мы будем им равны.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Арсиноя, Аттал.
Арсиноя.
Не может этот бунт в нас вызвать опасенье:
Вмиг вспыхнул — и в одно погаснет он мгновенье.
И если этот шум растет во тьме ночной,
То порожденья тьмы развеет свет дневной.
Не так огорчена я тем, что чернь бунтует,
Как тем, что страсть твоя победу торжествует,
Что ты не смог презреть, о прошлом не скорбя,
Ту, что с презрением смотрела на тебя.
Покинь коварную и отомсти жестокой!
Благодаря судьбе вознесся ты высоко:
Ты смог и без нее корону получить,
Наш план осуществлен, зачем ее любить?
Но если брачных уз душа твоя взалкала,
Ты — царь, а в Азии других цариц немало;
Им не взбредет на ум тебя заставить ждать
Или страданьями удел твой омрачать.
Аттал.
Но все же…
Арсиноя.
Хорошо! Пусть будет как желаешь.
А что потом нас ждет, скажи, ты это знаешь?
Дав трон Армении тебе, она тотчас
Сумеет сделать все, чтобы поссорить нас.
Но ограничится ль на этом месть царицы?
Не станет ли дворец подобием темницы?
От яда и ножа откажется ль она,
Чтоб за любимого воздать тебе сполна?
Что ярость женщины удержит? Мы жестоки.
Аттал.
Как эти доводы от истины далеки!
Не нужно римлянам могучего царя,
Страшил их Никомед, страшу теперь их я,
И больше мне нельзя царицы домогаться:
Наш повелитель Рим стал друга опасаться.
Чтоб он меня терпел, не более того,
Покорным надо быть и слушаться его.
О нем я знаю все, он был моим кумиром:
В своем стремлении к владычеству над миром,
Едва заметит он, что кто-то сильным стал,
Рим добивается, чтоб этот сильный пал.
Ему не по душе других завоеванья,
И если кто другой диктует приказанья,
Его величие становится виной,
И вправе римляне грозить ему войной.
Они хотят, чтоб мы, послушные их власти,
Остались тем, что есть, лишь в этом наше счастье,
Хотят, чтоб все цари покорны были им,
А независимым остался б только Рим.
Их недоверие к величью неизменно:
Где ныне Антиох, где слава Карфагена?
Из страха разделить их участь я решил
Смириться, уступить, коль не хватает сил;
К благоразумию рассудок мой взывает.
Коль скоро Никомед в руках их пребывает,
Я буду верен им: ведь Никомед велик,
Он лев, что разорвать меня способен вмиг.
Арсиноя.
Хотела вам сама и я сказать об этом.
Вы восхищаете меня своим ответом.
Случиться может все, внушайте же всегда
Доверье римлянам, чтоб не стряслась беда.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Фламиний.
Арсиноя.
Фламиний! Одержать победу я сумела:
Влюбленный юноша мне верит! Можно смело
Сказать, что разуму внимает он опять,
И то, что долг велит, намерен выполнять.
Фламиний.
Сумеете ли вы средь общего безумья
Вернуть и ваш народ на путь благоразумья?
Зло разрастается, и действовать сейчас
Должны вы… или все потеряно для вас.
Не думайте, что чернь сама смирится скоро,
Коль не окажете ей должного отпора.
Рим в прошлом пережил подобное, но он
Не поступал, как вы, теряющие трон:
Чтоб успокоить чернь, сенат без промедленья
К угрозам прибегал, суля и послабленья,
