— Как же здесь красиво, — пробормотала я, не спеша шагая по дорожке, а листва тихо шуршала под ногами.
— Я тоже люблю осень, — улыбнулась женщина. — Мир становится таким ярким и сказочным. Ты не устала?
— Нет, — улыбнулась ей.
Основной целью в жизни этой родовитой аристократки стало во всем угождать моей скромной персоне и выполнять любую прихоть и желание. Вот только у меня давно не было никакого желания. А если и были, то их исполнить было невозможно.
— Ты так и не взглянула на ткани, которые привезли вчера из столицы, — укоризненно произнесла она.
Леди Адена Ягуар была красивой женщиной с лучистыми синими глазами и тёмными волосами, едва тронутыми благородной сединой. Она олицетворяла собой изящество и стиль высшей аристократии. Женщина даже свой возраст носила с достоинством. Именно эта хрупкая с виду женщина помогла мне пережить самую страшную первую неделю после смерти Найла.
Когда четыре месяца назад я закрыла глаза в пропахшей кровью и потом палатке, а открыла в личной богато обставленной спальне, то была, мягко говоря, очень удивлена. Следующие новости только усилили общее смятение.
Оказывается, перед боем Найл оставил документы, в которых перевёртыш объявлял меня своей луаной. Его родители, потрясённые гибелью единственного ребёнка, только спустя три дня узнали об этом и поспешили меня найти.
— Это ничего не значит, — прошептала я тогда, обхватив плечи руками. — Верните меня в Империю. Мне не нужны ваши деньги, богатство и прочие привилегии. Мне ничего не нужно.
— Дамина, — мягко произнесла леди Ягуар, присаживаясь рядом со мной на краешек кровати. — Ты не против, если я буду звать тебя Дамина?
— Мне всё равно. Я хочу вернуться. Брат будет волноваться.
— Тарк Солод предупреждён о вашем перемещении, — подал голос лорд Ягуар.
Глядя на него, я с болью в сердце отметила, что именно так бы выглядел Найл, если бы дожил до этого возраста.
— И не возражает, — закончил мужчина.
— Почему я должна вам верить? — устало спросила у него.
Спорить с ним сил не было.
— В Империи сейчас неспокойно, Дамина. И твой брат посчитал лучшим отправить тебя в долину. Здесь ты будешь в безопасности. Мы позаботимся о тебе.
— То, что я провела одну ночь с вашим сыном и он после этого решил сыграть в благородство, не даёт вам право насильно меня здесь удерживать.
— Никто не собирается удерживать тебя тут насильно, милая, — сразу же запротестовала женщина.
— Тогда верните меня туда, откуда взяли.
— Ты беременна.
А мне казалось, что удивить меня нечем.
— Что?
— Твой запах изменился, — проникновенно произнесла леди Адена. — Возможно, ты не чувствуешь, сил не хватает или просто не отошла от ран. Но это правда. Ты носишь под сердцем ребёнка Найла.
— Нашу внучку, — вставил лорд.
— Великая Богиня, — прошептала я, опускаясь на подушки и пряча лицо в руках. — Это невозможно.
— Ты только не волнуйся. Тебе нельзя. Срок слишком маленький.
— Дамина, — продолжил мужчина. — Ты должна помнить, что мы всегда заботимся о детях. Беременная женщина священна для нас. Девочка, ты и твой ребёнок — это то единственное, что у нас осталось от Найла.
— Я понимаю, тебе сложно и тяжело принять столько информации сразу. Но ты должна быть сильной и жить. Ради себя и малышки, — ободряюще улыбнулась леди.
И я жила. Сначала буквально заставляла себя вставать, ходить, есть и говорить. Ради неё. Маленькой крошки, которая стала результатом одной-единственной ночи. Впервые за долгие годы я была не одна. У меня было ради чего жить.
Но постепенно боль притупилась. Не ушла, а именно притупилась.
— Мина? — женщина взяла меня под руку, вырывая из грустных воспоминаний. — Что-то случилось?
— Нет, просто задумалась.
— Так и почему ты не посмотрела образцы тканей? Надо заказать тебе новые платья, совсем скоро твоя фигура начнёт меняться. Ждать времени уже нет.
Я пожала плечами:
— Выберите сами. Я ничего в этом не понимаю.
— Ох, не обманывай меня, Мина. Тебя с рождения учили разбираться в подобного рода вещах. Ты просто не хочешь.
— Не хочу, — признала я, срывая с ближайшего куста желто-оранжевый листок и рассматривая его.
— Почему?
— Потому что нет совершенно никакой необходимости в таком большом количестве платьев, тем более из столь дорогих тканей. Пустая трата времени, денег и сил.
— Мне нравится баловать тебя. Ты — луана Найла, мать будущей наследницы Ягуаров.
— Он не любил меня, — отбрасывая листок в сторону, ответила ей.
Уже в который раз за эти месяцы.
— А ты любила его и до сих пор любишь, — грустно улыбнулась леди Адена. — А иногда и это счастье.
— И боль, — прошептала я едва слышно, привычно накрывая ладонью живот, который уже начал округляться.
— Главное, что ты здесь с нами, в долине. В Империи сейчас небезопасно.
Я знала это. Из магических посланий, которые пару раз в неделю приходили от Тарка. Император уже не справлялся с магическим Ковеном и Верховным магом. Что будет дальше, неизвестно.
И ради этого мы проливали кровь? Ради этого погиб Найл? Чтобы вновь началась грызня? За земли, еду, власть?
— Ты опять загрустила, милая. Пойдём в замок. Выпьем горячего чая. Кухарка испекла чудесные пирожки с твоим любимым джемом.
— Вы меня балуете.
— Я благодарна Богам за это. Когда нам сообщили, что Найл погиб, я не хотела жить. Мой единственный сын, мой мальчик. Его последнее письмо вернуло надежду, а встреча с тобой… Уверена, из вас получилась бы прекрасная пара.
— Спасибо.
Прежде чем повернуть на дорожку, ведущую в замок, я оглянулась, осматривая парк. Да, боль уходила, и я готова была жить дальше.
А в сгущающих сумраках к замку Ягуаров пришёл зверь.
* * *
Ночью вновь повторился старый кошмар, который не беспокоил меня уже больше недели. И вот опять.
«Уходи, Мина! Уходи!!»
Я резко села в кровати, прижимая руку к груди и сглатывая подступившие слёзы.
— Великая Богиня, — прошептала я, поворачиваясь к столику, на котором стояли графин и высокий стакан. По ночам меня часто мучила жажда, и воду поставили поближе к кровати.
Дрова в камине уже почти прогорели, и в спальне стало зябко. Выбравшись из тёплой постели, я набросила на плечи парчовый халат и положила парочку дров, которые лежали рядом с камином. Потеплело не сразу, но алый цвет пламени постепенно прогнал холод в сердце и вернул утерянное спокойствие.
