Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
Куратор не дал мне спокойно прочитать записку. Он уже убегал прочь в сторону департамента Ищеек. Нам требовалось много рабочей силы, и он спешил ее добыть. Я рванула за ним, сжимая птичку в руках. Цоканье моих невысоких каблуков по коридору оживляло тишину кругом. Полынь, как всегда, умудрялся перемещаться абсолютно бесшумно.
В итоге ташени я прочитала только несколько минут спустя.
Она гласила: «Милая Тинави! Пишу сказать, что сегодня ночью состоялось мое лечение! Это просто колоссально! Люди из снов — это были бокки. По ночам они молили меня найти их. Вели свой сказ, столь помогший мне с «Доронахом», но финал истории приберегли для личной встречи. В итоге я рискнул пройти один непростой обряд, в процессе которого участники сталкиваются бокки лицом к лицу. Знала бы ты, как мне полегчало! Духи рассказали мне такое, ТАКОЕ. Хотя по большей части они пытались меня убить… Неважно. Сейчас лежу, жутко тошнит. Местный лекарь милостиво оставила меня в одиночестве в Храме Белого Огня. Если можешь, забери меня. Ведущий обряда — Митрас Голь, ты его помнишь, наверное, — сказал, что я был самым сильным из всех участников. Поэтому и терпел дольше всех. Остальные уже отсыпаются по домам, а я все еще разбит. Впрочем, расскажу при встрече. Отправляю отложенную ташени, зная, как ты любишь поспать. Она придет к тебе в десять утра. Так что забери меня скорей, увези за сто морей, как поется в песне. Чую, морфий слегка влияет на мое сознание. С нетерпением жду встречи, с любовью, Дахху».
У меня отвисла челюсть.
— Полыыыыыынь, — взвыла я, догоняя куратора, который уже что-то деловито приказывал выстроившимся по стойке «смирно» Ищейкам. Голос мой звучал, как сирена:
— Полыыыыыыыыыынь!
Внемлющий, который к этому моменту уже инспектировал дежурных Ищеек, быстро обернулся, почуяв в издаваемых мною звуках нечто, свидетельствующее о катастрофе.
— Ты знал, что мой друг Дахху из Дома Внемлющих проходил сегодня обряд Ночной пляски? — натурально зашипела я, хватая куратора за грудки. Глаза Полыни сузились.
— Знал.
— А почему не сказал!?
— Чтоб ты не нервничала.
— Да, вот только, судя по его собственным словам, он был там самым сильным, — я в отчаянье начала трясти оранжевой бумажкой перед лицом Полыни. Губы у меня тряслись не меньше. Куратор сделал шажок назад и оказался в пренеприятнейшем положении: прижатый к стене, с мелкой всклокоченной пигалицей, вцепившейся ему в костюм. То есть со мной. Я бы хотела вспомнить детский стих про слона и собачку, но нет, в нашем случае было две собачки. Одна — мелкая и злая. Другая — покрупнее, лохматая и оторопевшая.
Ищейки, кажется, даже дышать перестали, став свидетелями ссоры Ловчих. Один из них исподтишка достал имаграф…
Куратор перехватил мое запястье, выдернул из рук ташени. Быстро прочитал. Потом рявкнул сотрудникам:
— Шелли, свяжись с Митрасом, запроси местоположение участников «Ночной Пляски». Инвернесс, подбери персонал для слежки. Лайо, всех, кто участвовал в передаче бумаг из библиотеки — в пыточную!
После этого куратор сграбастал меня за запястье и бегом потащил прочь по коридору. Потом по следующему. И еще по одному. В общем, обратно сквозь Ведомство мы промчались, как вихрь. Мне всегда казалось, что в серьезных государственных учреждениях даже идти быстрым шагом — это неприлично. Что уж говорить про спринт! Но нет — окружающие отнеслись к нашей эстафете весьма философски. Наконец мы выскочили из здания, будто пробки из бутылки.
— Садись на Димпл, — приказал мне Полынь. Он уже подбегал к своей лошади, мирно пасущейся в сквере.
— Может… лучше… на Патрициуса? — задыхаясь, предложила я и окинула взглядом Министерскую площадь.
Скучающий перевозчик, кажется, опять умудрился продолбать свой значок. Во всяком случае, выражение лица у кентавра снова было преозадаченным. И стоял он все под той же яблоней. Мда.
— На Димпл, я сказал! — рявкнул Полынь.
Я не стала спорить.
— Не шевелись, дыши только носом и постарайся не думать, — проинструктировал куратор, — И, главное, не мечтай оказаться «где-то еще». А то нас просто разорвет.
Вот это классно. Это прям как боженька смолвил! «Разорвет?!» — хотелось закричать мне. «Где, блин, твои стопы, чувак? Почему мне нельзя думать? В прошлый раз, на выпускном, эта просьба, высказанная Кадией, довела меня до потери магии!». Тем не менее, я послушно засопела и сосредоточилась.
Это было очень непросто. По той причине, что все мои чувства врубили режим «ПАНИКА», когда я поняла, что мы втроем — кобылка Димпл, Полынь и я — начинаем растворяться в воздухе и ускоряться. Я еще не до конца определилась в том, что я хочу от жизни, но я точно знала, чего не хочу — умереть или же стать призраком! А именно призраками мы и стали. Скоростными, невидимыми миру призраками.
Мы с невероятной скоростью промчались по Министерской площади, мимо аллеи Страстоцветов, вдоль Луговых проулков, по Жженой площади, по площади Огненных Цветков, наконец — по мосту Ста Зверей, не всколыхнув и пера на плюмаже сонных стражей. Потом Димпл проскакала сквозь дворцовый лабиринт, проворно уворачиваясь от то и дело выскакивающей перед нами живой изгороди. По широкой дуге мы обогнули пруд, где две недели назад был найден труп Олафа Сигри. Просвистели вдоль покоев Лиссая (ах, Лиссай), и, наконец, затормозили у Храма Белого Огня.
Там наша плоть снова стала видимой. Я, дрожа от перевозбуждения, неловко сползла с лошадки, которой, кажется, все было нипочем. Полынь со стоном рухнул следом.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила я.
— А ты как думаешь? Много знаешь людей, которые себя хорошо чувствуют, сотворив запредельное? А я этим уже неделю занимаюсь! — Огрызнулся он, потирая виски. — Пойдем внутрь. Если Дахху действительно самый сильный из ночной партии — молись, чтобы он был жив.
Я тяжело сглотнула и потопала вслед за куратором.
«Какого ж фига, — хотелось заорать мне, — какого ж фига ты, мистер прозрачная нога, не родил плана Б, раз такой умный? Даже у глупых книжных героев они есть, а ты вместо того сидел и праздновал победу! Какого ж фига рассчитывал на свою наживку, не потрудившись продумать остальные ходы?»
Стану самостоятельной Ловчей — никогда и ничего не оставлю на волю случая. Клянусь.
ГЛАВА 39. Проклятие, что ли
Сколь притягателен гнев в своей яростной силе!
Помни, однако, что столь же он глуп:
Разум включится, как злость обессилит,
Но ничто не развеет нашедшую мглу.
Из средневековой баллады
Майский день был полон неги и истомы. Клумбы перед Храмом Белого Огня источали удушающе-сладкий аромат роз и жасмина. Толстые шмели жужжали, нависая над бутонами, как Смотрящие нависают над задремавшими бродягами, и изучали их пристально, прежде чем решиться на контакт. Изумрудная трава напоминала море: она ходила волнами по вине настырного весеннего ветра. Прилив. Отлив. Снова прилив.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
