Книга Bella Германия - Даниэль Шпек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
Наблюдая с пристани за приближающимся алискафом, медленно погружающим крылья в воду, Винченцо размышлял, что надо бы держать Таню как можно дальше от дона Калоджеро, мало ли что она ему наговорит.
Калоджеро приветствовал Винченцо почти с отцовской сердечностью. Не желая терять ни минуты, он изъявил желание немедля осмотреть виноградники. Винченцо вез патрона на разболтанной «веспе» – угнанную ИЗО он решил не светить во избежание ненужных вопросов.
На западной окраине деревни начинались виноградники и тянулись до самых скал, нависавших над морем. Листья глянцево блестели на солнце. Ягоды светились золотом. Калоджеро и Винченцо уже поджидал падре Эрнесто.
Было важно правильно определиться с датой сбора, чтобы не допустить чрезмерной сладости, характерной для этого сорта. Ягодам полагалось хорошенько вызреть, но и передержать их было нельзя, поскольку собранный виноград после будет еще две недели вылеживаться под солнцем на крышах. И потому собрать урожай следовало как можно быстрее. Только угадать с датами.
Дон Калоджеро не стал долго спорить с Эрнесто, почти с ходу согласившись на его вариант. После чего положил руку на плечо Винченцо и вместе с ним продолжил обход бесконечных рядов шпалер, на которых дозревали золотые грозди.
– Скажи мне, Винченцо, чем ты намерен заниматься в жизни?
– Я хочу стать гонщиком, вы же знаете, – ответил Винченцо.
– О, это настоящие ковбои… Вечеринки, наркотики, девочки… Но… разве это твое?
– Не знаю… Мне нравится техника, скорость…
Дон Калоджеро вздохнул:
– Ты Маркони… Твой дед был человеком чести. Голову был готов сложить на этой земле, только бы не идти на компромисс с несправедливостью.
Винченцо все еще не понимал, к чему тот клонит.
– В следующем году я приму участие в «Тарге», если закончу обучение у Антонио. Регламент…
– Ты должен принять решение, Винченцо.
– Я принял решение.
– Я говорю о твоей свадьбе. – Дон Калоджеро сорвал виноградину, сунул в рот. – И о свадьбе моей дочери.
Винченцо так и застыл на месте. Дон Калоджеро не остановился. Сорвал больной лист, покачал головой:
– Виноградник в запустении, арендатор сущий осел. Но при надлежащем уходе это золотое дно… Здесь лучшие почвы.
Он обернулся. Винченцо все стоял между рядами шпалер.
– Ты слишком умен, Винченцо, чтобы пускать свою жизнь под откос. У меня нет сыновей. А тот, кто ведет семейное дело, освобождается от армии.
Только сейчас Винченцо понял, чего от него хочет дон Калоджеро. Тот, похоже, давно все продумал.
– Но вы должны пожениться, – продолжал патрон.
Отпираться было бессмысленно. Дон Калоджеро глядел ему прямо в глаза. Винченцо лихорадочно подбирал слова.
– Но… я не могу оставить Таню. Я нужен ей.
– Мужчина должен уметь принимать решения. Иногда это больно.
Винченцо ненавидел, когда его загоняют в угол. Он был готов отказаться и от Кармелы, и от виноградников, лишь бы дон Калоджеро так не напирал.
– Спасибо за предложение, – наконец сказал он. – Для меня это большая честь. Только я ведь не крестьянин, не земледелец… Быстрая езда – единственное, что по-настоящему доставляет мне удовольствие.
– Ты Маркони, – повторил Калоджеро.
И на этот раз Винченцо ясно расслышал то невысказанное, что стояло за этими словами: если ему дорога жизнь, он должен оставить Кармелу в покое.
– Откуда это в тебе? – продолжал Калоджеро. – Неужели всему виной эта история с твоей матерью?
Винченцо молчал.
– Лучшее, чем ты можешь почтить ее память, – это создать собственную семью. Она наверняка хотела иметь внуков.
Прохладный бриз шелестел виноградными листьями. Оставив Винченцо, дон Калоджеро направился к падре Эрнесто.
Розарии, разумеется, все было известно. Ее мать, мать Кармелы – все обо всем знали, было наивным со стороны Винченцо думать, что он сможет и дальше жить… как в Германии. Ловушка захлопнулась. Каждый раз, когда Винченцо пытался дозвониться до Кармелы с пристани, к телефону подходила ее мать. Винченцо клал трубку.
Когда урожай собрали и он уже бродил в бочках, дон Калоджеро покинул остров. Солнце скрывалось за потухшим вулканом уже в шесть, на Салину обрушились первые штормы. Небо стало серым. Стромболи и Панарея больше не просматривались на горизонте.
Таня училась у Розарии вязать, а Винченцо не находил себе места. Стены старого дома душили. В глаза домашним он старался не смотреть. Все знали – и никто не говорил о Кармеле.
За столом вели обычные разговоры, но явственно угадывался шелестящий шлейф старых обид и грехов – то была тень Кончетты. Похоже, Таня была здесь единственной, кого не затронул темный яд, по капле которого сицилийцы с детства получают вместе с каждой съеденной облаткой всепрощающего Господа. Потому что всепрощение подразумевает греховным каждое самостоятельно принятое решение.
Но не было ничего более противного духу Винченцо, чем признание грехом или ошибкой дни, проведенные с Кармелой. Как может быть грехом то, что примирило его с жизнью? Свидания с Кармелой в старом доме возродили его.
Но теперь он медленно умирал. Снова.
В декабре Таня закончила диссертацию и поехала в Липари, чтобы переплести ее и отправить в Германию куратору, которая поддерживала ее все это время. Вернувшись, Таня застала семью за праздничным ужином. Розария приготовила orecchiette al ragù di pesce и involtini di totano con finocchietto selvatico[152] по рецепту своей матери. Винченцо открыл бутылку лучшего из имевшегося в доме вина. На какой-то момент ему показалось, что они и в самом деле готовы оставить в прошлом все, что их разделяет, и начать заново, как одна семья, о какой он всегда мечтал.
Но за столом Таня не проронила ни слова. А когда легли в постель, поцеловала Винченцо в щеку и тут же уснула.
Ночью ветер усилился. Он скрипел ветками деревьев и стучал ставнями, но дождь так и не пролился.
На следующий день Таня подарила пишущую машинку маленькой Мариэтте и упаковала свои скудные пожитки в старый чемодан. Винченцо с утра чинил крышу на террасе. Войдя в комнату, он с изумлением обнаружил, что Таня куда-то собралась. Он все понял сразу.
– Мне не нужно ничего тебе объяснять, – сказала она.
– Но ты не можешь уехать просто так.
– Могу.
– Таня, я больше не вижусь с Кармелой.
– Я уезжаю не из-за нее. Я уезжаю, потому что все знают, но никто не говорит. Нам попросту больше нечего дать друг другу, так что мне здесь делать?
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Bella Германия - Даниэль Шпек», после закрытия браузера.