Кухулин закончил мыться, напился воды, зачерпывая ее пригоршнями, с трудом поднялся и принялся поправлять доспехи. Потом он медленно пошел обратно к колеснице, волоча левую ногу, словно к ней было привязано что-то тяжелое, и с трудом забрался в возок.
Я отвел лошадей, которым так и не удалось напиться всласть, подальше от ручья, чтобы они не тянули нас к воде, и мы взобрались на вершину небольшого холма. Перед нами веером раскинулись боевые порядки армии Мейв, занимая всю равнину. Во главе войска ехала сама королева. Когда враги увидели Кухулина, наступила внезапная тишина. Я окинул взглядом бесконечные ряды воинов, стоявших в полном молчании; слышны были лишь хлопанье знамен на ветру да топот копыт. Потом Мейв обнажила меч, и все ее воины последовали ее примеру. Скрежет металлических клинков о металлические ножны разорвал тишину, как кусок полотна.
— И что мы будем теперь делать? — спросил я.
Прежде чем Кухулин успел ответить, раздался звук горна. Это было приглашение вступить в переговоры. Мы стали ждать. Из передних рядов выбежали несколько человек и направились к нам. Колесница Мейв замедлила ход и остановилась на расстоянии, достаточном для того, чтобы можно было услышать голос королевы.
— Интересно, чего они хотят, — задумчиво промолвил Кухулин.
— Возможно, они снова хотят, чтобы ты дрался с ними один на один, со всеми по очереди, — предположил я.
Он улыбнулся.
— Легейд, сын Кюроя, — произнес Кухулин, обращаясь к ближайшему из тех, кто стоял перед ним. — Я не ожидал увидеть тебя здесь. Неужели постель твоей матери утратила для тебя всю свою прелесть?
Легейд разъяренно подался вперед.
— Да — по сравнению с возможностью улечься в постель с твоей женой, после чего вся армия переспит с ней по очереди, — ответил он. — Ты будешь сдаваться?
Я узнал в нем молодого жеребца, которого мы вспугнули в ту ночь, когда Мейв позвала нас к себе. Вспомнив об этом эпизоде, я рассмеялся. Легейд взбешенно набросился на меня.
— Что это тебя так развеселило?
Я ответил ему, продолжая улыбаться:
— Ты развеселил, кто же еще? И воспоминание об одной ночи в замке Мейв два года назад.
Легейд залился краской и заорал Кухулину:
— Сдавайся!
— Кому? Тебе?
— Да.
— Не сегодня.
— Тогда когда?
Кухулин презрительно рассмеялся.
— Тогда, когда твой рот поменяется местами с твоей задницей, чтобы дыхание не было таким зловонным.
Легейд вспыхнул и отошел в сторону. За его спиной возникла легкая суматоха, потом вперед вышел какой-то друид. Лицо его было красным, словно он был пьян, кроме того, он принял позу кулачного бойца, намеревающегося запугать противника, если не учитывать того, что кулачные бойцы обычно не раскачиваются, будто тростник на ветру.
— Дай мне одно из твоих копий! — заорал он.
Кухулин окинул его таким взглядом, словно перед ним было какое-нибудь мелкое животное, которое издавало невероятно громкий для его размеров рев. Он лениво сплюнул в сторону и облокотился на борт колесницы.
— С какой стати?
— Я требую, чтобы ты мне отдал его в качестве подарка. А если не дашь, то я сочиню на тебя сатиру.
Я положил руку на плечо Кухулину и дал жрецу совершенно искренний совет:
— Дрожи и бойся.
Друид вскипел и разъяренно ткнул в мою сторону пальцем.
— Я и на тебя напишу!
Я изо всех сил постарался показать, что его обещание меня просто убило.
— В этом нет нужды, — мягко ответил Кухулин. — Я уверен, что твое сочинение может полностью разрушить мою репутацию, а на это я пойти не могу.
Друид удивился.
— Значит, ты дашь мне копье?
— Конечно.
Друид облегченно улыбнулся и шагнул вперед. Кухулин взял одно из трех копий и швырнул его прямо в друида. Копье пронзило шею наглеца, убив его и еще троих человек, стоявших за ним.
— Ну, как вам подарочек? — поинтересовался Кухулин.
Легейд наклонился и вытащил копье и сразу же совершенно неожиданным движением метнул его в Кухулина. В спешке он не успел как следует прицелиться: оно не попало в Кухулина, зато попало прямо в грудь его верному колесничему.
Мне показалось, что меня ударил великан. Я качнулся и упал на пол колесницы. Кухулин склонился надо мной.
— Прости, — прошептал он. — Оно предназначалось мне. Вытащить его?
Я покачал головой, взглянув на свое отражение в его доспехах. На моих губах вскипала розовая пена.
— Нет. Это единственное, что не дает мне развалиться на части. Продолжай, со мной все будет хорошо.
И тут весь мир провалился в кромешную тьму.
46
Кухулин встал над телом своего друга и снова оказался лицом к лицу с Легейдом.
— Теперь у тебя всего одна рука, и ты лишился колесничего. Теперь ты сдашься?
Кухулин замотал вожжи вокруг пояса и покачал головой. Вперед вышел еще один друид.
— Я тоже требую копье, — прокричал он.
— Я сегодня и так уже раздал подарков больше чем достаточно, — ответил Кухулин, — и они обошлись мне слишком дорого.
— Ты не человек чести, — глумливо заявил жрец. — Барды Ирландии будут слагать легенды о твоем скупердяйстве!
— Ну уж нет! — воскликнул Кухулин.
Он швырнул второе копье с такой силой, что оно пронзило друида и убило еще троих человек, стоявших за ним. Лицо Кухулина исказила ярость, когда он увидел, что Легейд вытаскивает копье, явно для того, чтобы бросить его назад. Он ждал, выпрямившись во весь рост. Легейд опять промахнулся, и копье вонзилось в бок Серого. Конь заржал от боли и опустился на одно колено. Когда он попытался подняться, из раны струей хлынула кровь. Кухулин выпрыгнул из колесницы и бросился к лошади.
— Не бойся, старина, — нежно промолвил он. — Ступай, найди себе место поспокойнее.
Его меч рассек упряжь, и лошади оказались свободными. Серый неуклюже потрусил вперед, помахивая свисавшим из бока копьем. Черный тихо заржал и побежал вслед за ним.
Вперед, перешагнув через тела двух своих предшественников, вышел третий друид.
— И я требую копье.
Кухулин сунул руку в колесницу, доставая третье копье.
— Я почему-то так и думал, что ты именно его попросишь.
Друид почти вплотную приблизился к нему, и тут Кухулин узнал в нем ольстерца, одного из изгнанников.
— Понимаешь, я обещал, что попрошу, — сказал тот.
Кухулин кивнул.
