* * *
Горько признать, но 250-дневная оборона Севастополя, давшая немало примеров подлинного и массового героизма, закончилась поражением. Увы, оно оказалось не единственным, которые пришлось потерпеть советской стороне весной, летом и осенью 1942 г. Были и более масштабные по площади утраченной территории, и более многочисленные по людским потерям. Именно поэтому в общей истории Великой Отечественной войны обороне Севастополя уделяется относительно немного внимания. Возможно, отчасти тому виной и позорное бегство командования СОРа, и бессилие, проявленное при попытках спасти основную часть защитников от немецкого плена. Заметно отличается от отечественной немецкая оценка событий — в их истории войны Севастополь именуется не иначе чем сильнейшей крепостью в мире, а ее взятие — крупным военным успехом. В результате сложилась парадоксальная ситуация, когда «героическому Севастополю» в Советском Союзе не было посвящено ни одного художественного фильма или художественной книги. Сейчас, когда многие занялись идеализацией истории дореволюционной России, гораздо чаще доводится слышать об обороне города в 1854—1855 гг., чем о гораздо более близких событиях 1941—1942 гг. Удивительно сознавать это, особенно если учесть, что название города уже который год не выходит из употребления средств массовой информации, величающих его не иначе как «город славы русских моряков». Мы лишь в меру своих сил попытались показать вклад летчиков, поскольку о них известно еще меньше.
На самом деле итоги воздушной борьбы в небе Севастополя впечатляют. И дело здесь совершенно не в том, что в Севастополе имелось много самолетов, которые сбили множество самолетов противника или нанесли ему гигантские потери на земле. Дело в том, что эти самолеты, как говорится, оказались в нужное время в нужном месте. Летом 1941 года летавшая из-под Севастополя советская авиация вызвала весьма болезненную реакцию немецкого командования, опасавшегося за судьбу немецких нефтепромыслов. Это заставило немцев всерьез задуматься над скорейшей оккупацией всего Крыма и выделить для действий на этом театре целиком 11–ю армию под командованием одного из способнейших полководцев Третьего рейха. Началось сражение за Перекоп. В ходе него наша авиация развила такую кипучую деятельность, что заставила немцев развернуть против нее группировку, составлявшую примерно четверть от всех сил люфтваффе, задействованных на Восточном фронте. В итоге немцам удалось сломить сопротивление советских войск, но ценой отсутствия их воздушных эскадр под Москвой, где тем временем вермахт наносил свой главный удар. Чуть ослабела воздушная поддержка, и уже 11–я армия оказалась не в силах решить поставленных перед ней задач в ходе первого и второго штурма Севастополя, в то время как советская авиация, особенно во время отражения второго штурма, действовала достаточно эффективно. Главная база ЧФ осталась в наших руках, что имело для противника весьма неприятные результаты. Опираясь на Севастополь, Черноморский флот высадил ряд десантов в Крыму, что позволило освободить Керченский полуостров и создать предпосылки для освобождения всего Крыма. Увы, по целому ряду причин эти замыслы осуществить не удалось. Тем не менее для ликвидации советских анклавов в Крыму немцам пришлось опять создать мощный ударный кулак, в первую очередь за счет люфтваффе. То, что защитникам Севастополя в течение месяца летнего времени с прекрасной летной погодой удавалось оттягивать на себя VIII авиакорпус, дорогого стоило.
Здесь мы неизбежно подходим к вопросу о возможности удержания Севастополя в ходе третьего штурма. С точки зрения автора, она имелась, при условии что командование СОРа и ЧФ своевременно и четко спланировали бы снабжение осажденной базы, раньше добились бы от Ставки выделения военно-транспортной авиации. По ходу работы мы неоднократно подчеркивали, что основной причиной, благодаря которой немцам удалось добиться своего значительного успеха, стала нехватка боеприпасов, в первую очередь к полевой и зенитной артиллерии. Последних не стало уже к концу первой декады июня. Это позволило немцам резко снизить высоту бомбометания и фактически на порядок поднять эффективность своих авиаударов. Оказались выбомблены позиции зенитных и полевых батарей, береговой артиллерии, а затем очередь дошла и до переднего края. В бухте стали топиться все суда, оказавшиеся у причалов с наступлением рассвета. Боеприпасы к зенитным орудиям стали той критической точкой, через которую можно было бы спасти город. Ясно, что, сосредоточив еще большие силы, немцы могли бы им овладеть и без интенсивной авиационной поддержки, но в том-то и дело, что для того, чтобы подтянуть эти наземные силы, им пришлось бы менять весь замысел летней кампании 1942 года, а наступление на Сталинград и Кавказ все-таки считалось важнее Севастополя. Если бы советской стороне удалось бы удерживать свои первоначальные позиции еще на протяжении недели — 10 дней, в ставке Гитлера скорей всего потеряли бы терпение и отобрали у Манштейна авиацию, точно так же как отобрали в сентябре 1941 года у фон Лееба танковые и авиационные соединения, штурмовавшие Ленинград. А без авиации успех штурма оказывался под большим вопросом. Соединения 11-й армии были действительно обескровлены — согласно записи Гальдера, по состоянию на 29 июня 1942 года она запросила 60 тысяч солдат и офицеров маршевого пополнения. Все вышеизложенное позволяет говорить, что успех штурма не был предопределен заранее. И все же, даже несмотря на свой успех, немецкая победа явно давала повод сравнить ее с победами царя Пирра.
Чего стоила вермахту эта победа? Для штурма главной базы ЧФ была собрана мощная группировка артиллерии, включавшая орудия самых крупных калибров, а в составе VIII авиакорпуса действовал фактически каждый пятый немецкий самолет, находившийся на Восточном фронте. Несмотря на такую высокую концентрацию сил, быстрого прорыва и победы, на которые так рассчитывал Манштейн, не получилось. Штурм превратился в медленное прогрызание советских позиций. Оно сопровождалось совершенно колоссальным, ни с чем не сравнимым объемом расхода артиллерийских и авиационных боеприпасов. За период подготовки и самого штурма (2 июня — 1 июля) VIII авиакорпус совершил 23 751 самолето-вылет и сбросил на территорию СОРа 20 528,9 тонны бомб. Это было больше, чем с начала Второй мировой войны и до лета 1942 г. сбросила на Германию союзная авиация. Фактически на каждого выведенного из строя (убитого или раненого) советского солдата приходилась без малого одна тонна бомб! И это, не считая артиллерийских снарядов и патронов к стрелковому оружию.
Масштабы действий 3-й ОАГ оказались намного скромнее. За период штурма ее самолеты совершили вылетов в 7,5 раз меньше и сбросили в 65 раз меньше боевой нагрузки, чем противник. Причем примерно три четверти бомб было сброшено в ночное время, когда точность бомбометания оставляла желать много лучшего. Не преуспели севастопольские летчики и в попытке защитить собственное небо. Об этом говорят следующие цифры: за период штурма, в соответствии с отчетом, VIII авиакорпус по боевым причинам потерял 31 самолет, причем, по немецким данным, ни один из них не был потерян в воздушном бою. Последнее, конечно же, явно не соответствует истине, хотя бы потому, что значительная часть потерь приходится на «пропавшие без вести» машины, которые как раз таки в воздушных боях и сбивались. Почти за то же время (25 мая — 1 июля 1942 г.) 3-я ОАГ, по официальным данным, потеряла в схватках в воздухе 53 боевых самолета, в том числе 28 Як-1, 5 ЛаГГ-3, 6 И-16, 6 И-153, 5 Ил-2, 2 ДБ-3 и один Пе-2. Еще 16 пропали без вести.
