Гул сразу стихает. Коробочка тяжело оседает на дорогу. Становятся слышны звуки большого города вокруг. Сергей забрасывает сумку на броню. Взбирается сам. Глядя на морпехов, пристраивает ноги на ребристых ячейках активной брони.
Сержант снова пинает башню. Качнувшись, зеленый зверь поднимается над землей. Устремляется вперед. Плывет по оживленной улице большим сухопутным кораблем, осторожно раздвигая потоки встречных машин. Морпехи уважительно косятся на наградные планки Сергея. Предлагают ему сигареты. Уважение сержанта к этому невзрачному пехотному говорит им о многом. Их сержант крут, как унитаз. Просто так какому-то задохлику руки не подаст. Они солидно сидят полукругом, положив винтовки на колени, внимательно оглядывают улицы с высоты брони. Тащат службу. Держат перед ним марку. Этакие невозмутимые убийцы. Наблюдая за их потугами, Сергей скрывает улыбку.
– Давно с Южного? – кричит он сержанту.
– Три дня. Прислали на переформирование. Пусть там уже без нас разбираются, – отвечает морпех.
– Потери большие?
Морпехи внимательно прислушиваются к их разговору, делая вид, что смотрят по сторонам.
– Раненых много. С пехотой мы научились разбираться, а вот снайперы их – еще то дерьмо. Высший класс. Пока не подстрелит кого, не обнаружишь. Да и потом хрен возьмешь. У меня вот новое отделение теперь, – чтобы не орать на всю улицу, сержант придвигается ближе к Сергею.
– Я одного такого в упор грохнул. Под землей, – сообщает Сергей.
– Да ну?
Сергей кивает.
– Его КОП засек. Ну, я его из кольта в упор и расстрелял. Целый магазин. Живучий, сволочь.
– Вот уроды! А ты везучий! – весело кричит сержант. – Удивил нас тогда со своим роботом. Думали – кранты тебе. Ротный сказал: учитесь, как правильно помирать. А ты – вот он. Целехонек.
Сергей кивает. Сплевывает вниз. Плевок сдувает встречным ветром.
БМП мчится, по пологой дуге срезая повороты. Металл под ногами мелко вибрирует от рева двигателя. Разноцветные небоскребы-близнецы так и мелькают по сторонам. После вылизанного сияющего военного городка, столичный Джорджтаун выглядит, как разбитной стиляга. Отвык он от этих широченных улиц. Мелькает знакомый фасад. Полицейское управление. Сергей морщит лоб. Чего-то прикидывает про себя. На губах – нехорошая улыбка.
– Садж, ты меня скинь вот тут. Дела у меня, – он машет сержанту в сторону здания с россыпью бело-серых машин вокруг.
Тот кивает. Бормочет в шлем. «Томми», распугивая встречный транспорт, закладывает широкий вираж.
– Помощь нужна? – интересуется морпех.
– Да нет, обойдусь. Ты только не спеши на вызов, если тут стрельба поднимется.
– Стрельба? Ты даешь, парень. Мы своих не бросаем. Пошли. Отделение – к машине!
Бойцы с лязгом осыпаются вниз. БМП громоздится на пижонский газон, висит над ним, разворачивая пушку в сторону входа. Патрульные копы у широкой лестницы, по случаю военного положения, как один, втиснутые в полицейскую броню, недоуменно оглядываются на незваных гостей.
– Счет у меня тут. Личный, – на бегу поясняет Сергей сержанту.
Тот понимающе кивает.
– Не боись. Истребуем. Счас подпишем авизо. Баланс подобьем.
Отделение грохочет ботинками по красивому мраморному полу. Не церемонясь, расталкивает прикладами замешкавшихся копов. Дежурный тянет руку к кнопке экстренной связи.
– Руки убери, – через динамик шлема громогласно советует ему сержант, выразительно покачивая винтовкой. – И подними их повыше.
Коп кладет руки на затылок, исподлобья смотрит на необычных посетителей.
Морпехи полукругом рассыпаются по холлу, берут на прицел фигуры в легкой синей броне.
– Военный патруль! – грохочет сержант на весь холл. – Всем оставаться на местах. Попытки к сопротивлению будут подавляться по законам военного времени.
– Мне нужен сержант Стетсон. Надолго я его не задержу. Он у себя? -спрашивает Сергей у дежурного.
Тот кивает. Сергей снова, как когда-то, идет по узкому коридору. Теперь коридор тесноват для его усиленных броней плеч. Сержант отряжает с ним двух бойцов. Выглядывающие из кабинетов копы немедленно укладываются мордой в пол. Недовольно бурчат под дулами винтовок.
Узкая лестница. Тот же пахнущий пылью зал с тесными стеклянными клетушками. Стетсон в расстегнутой на шее форменной рубахе выглядывает в коридор на звук тяжелых шагов. Недоуменно таращит глаза на незнакомого солдата.
– Тебе кого, боец? – напирает он толстым брюшком на Сергея. – Тут служебное помещение, вход посторонним воспрещен.
– Мне можно, садж, – ухмыляется Сергей, поднимая лицевую пластину.
Наглый, уверенный в себе Стетсон меняется в лице. Делает шаг назад.
– Да тебя не узнать, парень, – бормочет он, – Такой орел!
– Ага. Пришел вот тебя поблагодарить, – говорит Сергей. Бьет бронеперчаткой в жирную грудь. – За заботу.
Стетсона откидывает к стене. Он сильно прикладывается затылком. Сползает на пол. Мотает головой. Размазывает кровь по лицу.
– Что, непривычно? – интересуется Сергей. – Все больше сам привык? Связанных?
Стетсон тяжело поднимается. Делает шаг навстречу.
– Тебе и не снилось, как меня били, щенок. Я тебя достану, сволочь.
– Не сомневаюсь.
Стетсон пытается поймать удар, ставит блок. Упрямый, сволочь. Пропускает удар ногой. Тяжело обрушивается на пол.
– Мне так много надо тебе сказать, ковбой, – спокойно говорит Сергей, надвигаясь на судорожно кашляющего копа. – Но времени мало.
– Я тебя достану, – выкашливает кровь Стетсон.
Сергей смотрит на него уважительно.
– Хорошо держишься, дружок. В мобильной пехоте нужны такие упертые, как ты. Из тебя классный сержант получится. Со временем. Только жирок придется сбросить. Ну, ты не переживай. Я знаю клевого массажиста. Кнут его фамилия. Я похлопочу, он тебе такую диету пропишет – закачаешься.
– Даже и не думай… сволочь.
– А я и не думаю. Я просто знаю. Думать в армии – смерти подобно. А я теперь охеренно образцовый солдат. Мне без тебя там скучно было. Ты бы знал, как! Где у тебя контракты-то хранятся?
– Пошел ты!
– Плохо. – Сергей цокает языком. Как на тренировках, раз за разом обрушивает на мягкое тело удары тяжелых ботинок.
Рубашка копа вся заляпана кровью. Красные потеки на пластиковом полу. Носки ботинок тоже красные.
– Ты пойми, – объясняет Сергей, – я могу сейчас получить твою подпись. А могу через полчаса. А могу попозже, в части. Ну, сам посуди – негоже начинать службу с госпиталя. Там классные спецы, спору нет, но рекрутов лечат так-сяк. Они еще пока не солдаты. Малоценное имущество. Выбор за тобой. Времени у меня много, я в отпуске.
