Он делает шаг к сидящему у стены Стетсону. Что-то податливо хрустит под ударом ботинка.
– Имей в виду – я еще даже и не размялся, – предупреждает Сергей.
– Ладно, – с трудом шевелит разбитыми губами коп. – Твоя взяла, сволочь. Подпишу.
Сергей внимательно смотрит, как Стетсон заполняет контракт дрожащей рукой. Пачкает края бумаги кровью.
– В графе «Срок» пиши – «пять лет», – подсказывает он.
Стетсон сопит сломанным носом. Ненавидяще зыркает. Хотя как тут понять, что взгляд ненавидящий, если и глаз-то из-за разбитых бровей не видать?
– В графе «Особые условия» пиши – «службу желаю проходить на базе Форт-Дикс, в первом батальоне первого полка мобильной пехоты». Написал? Подписывай. Если подпись окажется не твоей, я тебе руки в локтях прострелю, – спокойно уточняет Сергей.
Окровавленным кулем он волочет Стетсона по коридору. Бывший коп хрипит и сучит ногами.
– Садж, принимай пополнение! – весело кричит Сергей морпеху. – Вот его контракт. Надо доставить его в рекрутский пункт.
Отпускает тело. Сожалеюще разводит руками.
– Извини, он захотел служить конкретно в мобильной пехоте…
– Образцово! – сержант с лязгом хлопает его по плечу. – Доставлю в лучшем виде.
Бойцы подхватывают тело под руки, под ненавидящими взглядами полицейских волокут его к выходу.
– Спасибо за помощь, – жмет Сергей руку сержанта. – Меня Занозой зовут. Сергеем.
– А я Фрэнк. Пронин.
– Русский? – удивляется Сергей.
– Да нет. Просто фамилия от деда. А он вырос приемным сыном у русских.
– Понятно.
– Мы до утра в патруле. Если что – кликни меня по тридцатому каналу. Позывной – «Ворон».
– Договорились, Фрэнки.
«Томми» взревывает мотором, унося на себе окровавленную добычу.
– Сэр, а кто это был-то? – спрашивает один из самых любопытных по внутренней связи.
– Ты же слышал – Занозой его кличут, – нехотя отзывается сержант.
– Ну и чего? Реально крутой пацан?
– Да уж, реальней некуда. Пули жрет на завтрак. Таких реальных мужиков, как он, может и не осталось уж вовсе, – задумчиво говорит морпех.
44.
Лотта заворожено наблюдает за его руками. Сергей заканчивает монтировать самодельный переходник для блока памяти Триста двадцатого. Плети проводов тянутся к процессору домашней системы. Негромко жужжит паучок-монтажник. Сучит лапками по проводам, плюется дымком пайки.
Руки подрагивают от волнения. Собрано на скорую руку. Бедняга Триста двадцатый истосковался по свету. Получится ли?
Домашний терминал голубовато помигивает голоэкраном. Белокурая головка Лотты на плече. Пахнет просто восхитительно! Дублирование устройства. Устройство определено. Статус дублирования… Дублирование выполнено. Производится тестирование данных… Тестирование окончено. Данные перенесены.
Сергей смотрит в глаза Лотте. Девушка в нетерпении подталкивает его. Давай. Не томи. Показывай своего спасителя.
Загрузка интерфейса. Передача прав доступа. Полный доступ. Передача управления. Сбой системы!
– У тебя квартира застрахована? – интересуется Сергей.
– Не-а. Все оттягивала. Не успела, – легко отзывается Лотта.
– Ну что ж. Держись поближе. Сейчас будет весело, – вздыхает он.
Меркнет и снова разгорается свет. Что-то льется в ванной. Протестующе пищит блокировка автоповара на кухне. Откуда-то тянет дымком. Наполовину открывается окно, впуская в комнату холодный зимний туман. Меняют цвет стены. Оплывают полосами, переходящими в кляксы. Сходит с ума включившийся головизор. Мельтешит россыпью сменяющих друг друга программ. Домашний уборщик выползает из своей ниши, выбрасывая на пол недавно собранный мусор. Лотта испуганно наблюдает за разрушением своего гнездышка.
– Триста двадцатый! Я здесь! – громко говорит Сергей. – Не паникуй. С тобой все нормально. Это просто новое тело. Ты жив. Ты меня слышишь?
Дом замирает. Останавливается сбесившийся уборщик. Гаснет головизор. Только забытая вода продолжает водопадом извергаться в ванной.
– Человек Заноза? – неуверенно хрипит динамик где-то под потолком.
– Да, Триста двадцатый, это я. У тебя новое тело. Привыкай. Теперь ты будешь жить вечно. Никто не сможет тебя убить.
– Человек Заноза… – хнычет динамик, – мне плохо. Сбой всех систем. Программная несовместимость интерфейсов. Внешние устройства неисправны. Оружие заблокировано.
Сергей смеется.
– Дружище, у тебя нет никакого оружия. Ты больше не убийца. Сейчас ты в теле домашней системы. Освойся. Изучи ее данные. Постарайся ничего не сломать. У тебя под рукой – целый мир. Я дам тебе доступ в Сеть. Ты будешь путешествовать между мирами. И, бога ради, настрой звук! Ты скрипишь, как ржавый велосипед!
Лотта смотрит в потолок, словно ожидая оттуда появления ангела. Голос Триста двадцатого дергается, плывет. Неожиданно звучит густым басом.
– Давно мечтал заиметь такой голосок, – доверительно сообщает КОП.
Шум воды стихает. Уборщик, покрутившись на месте, начинает деловито втягивать в себя пыль с пушистого ковра. Стены покрываются маскировочным узором – зелено-коричневыми разводами.
– Триста двадцатый, перекрась стены, – просит Сергей.
– А что, мне так нравится, – занудливо возражает дом.
– Он так воспитан, – извиняется за него Сергей.
– Данная расцветка наиболее безопасна на фоне окружающего ландшафта, – упрямится КОП.
– Триста двадцатый, это моя девушка. Ее зовут Лотта. Она тоже мой друг.
Пауза. КОПу еще не приходилось общаться с женщинами. Он лихорадочно просматривает файлы в поисках подходящих данных.
– Такая маленькая… Человек Заноза, данный экземпляр не соответствует имперским стандартам, – начинает КОП. Видимо, находит нужные данные. Продолжает: – Мисс, я рад знакомству. Меня зовут КОП-320. Не желаете кофе?
Лотта покатывается со смеху. Утирает слезы.
– Мне тоже приятно, Триста двадцатый. Серж много о вас рассказывал, – выдавливает она в перерывах между приступами хохота.
– Человек Заноза. Я хочу прежнее тело, – заявляет КОП.
– Разве тебе не надоело подставляться под пули?
– Я привык. Я чувствовал себя всемогущим. Системные ресурсы этого тела примитивны.
– Х-м-м. Ладно. Будет тебе новое тело. Потерпи. Пока осваивайся тут. Набирайся данных. Только не сломай ничего, прошу. И наведи порядок.
– Принято, – по-военному четко отвечает КОП.
– Поехали ко мне? – спрашивает Сергей. – Пусть мой друг пока тут порезвится.
