вид, что шутит.
- Обидно?.. Тогда держал бы свои чувства при себе. А так – в одном твоем взгляде читается: «Ненавижу Масэнэсса! Чтобы ни делал Масэнэсс – заранее признаю его деяния злом!..»
«А разве это не так?»
- А тебя не настораживает, Плая… - Рамос подался вперед. Если уж эту прожженную интриганку не проймешь ледяным спокойствием, может она купится на страстные чувства? – …что все, все до единого твердят о бескорыстии, исключительной доброте и кристальной чистоте Масэнэсса? И лишь один я – против?!
- Это тебя должно настораживать, Рамос!..
- Такая повальная преданность одному человеку, неизвестно откуда взявшемуся, захватившему власть и пользующемуся необычайной популярностью, - продолжал он, выверено вкладывая в слова эмоции. – Произойди у вас, то есть у Совета, конфликт с Верховным, кого бы поддержало большинство? На чью сторону стали бы и Мастера и неодаренные при такой-то любви к нему?
- Ты забываешь, Рамос, что именно мы, то есть Совет, приняли решение об избрании Масэнэсса Верховным – он не захватывал власть!.. – Нечто едва заметное, какой-то отголосок настороженности, промелькнул в непроницаемом взгляде Плаи, когда Рамос говорил о возможном конфликте, но она пока не загорелась, ему потребуется высечь ни одну искру, чтобы разжечь эту льдину, если такое, конечно, возможно.
Рамос ухмыльнулся (как мог более насмешливо и ехидно), поставил кубок на приставной столик, сложил пальцы домиком, задумчиво поглядел в пол, и только после этого произнес:
- Ты, Плая, – непревзойденный мастер в искусстве манипуляций, и ты, как всякий мастер, которому утерли нос, никак не можешь поверить, что на этот раз манипулируют тобой!.. Да, да, Масэнэсс водит вас, словно кукловод на шестах своих кукол, заставляя принимать исключительно выгодные ему решения. Он умен и не станет действовать в открытую, вместо этого вынуждает вас делать то, что ему нужно, сам принимая вид невинной жертвы вашей венценосной воли!.. Конечно же: он не захватывал власть – это слишком прямо, слишком грубо для такого, как он, - вы посадили его на кресло Верховного, погонявшись перед этим за ним по миру достаточно приличный отрезок времени!.. А он все убегал, выскальзывал, отлынивал – не хотел власти и той тяжести ответственности, которую приносит эта власть, даже якобы отказался когда-то, в незапамятные времена, от места в Совете. А теперь вот – исключительно по вашей воле, он владеет всем и принимает самые важные решения. И что самое удивительное: за те пятнадцать лет, пока он властвует, ни разу (только вдумайся – ни разу, возможно ли такое?) не возникло серьезных разногласий между ним и вами. Масэнэсс желает строить школы для Одаренных и неодаренных! Пожалуйста! Совет в восторге от его идеи! Масэнэсс собирает Мастеров в Городе Огней со всего света! Конечно! Ведь столица Тарии – Родина всех Одаренных! Масэнэсс организовывает Золотой Корпус! Отлично! Нам нужны Мастера Смерти, способные единым кулаком, а не поодиночке, как то было раньше, ударить по противнику!
- Рамос! Золотой Корпус – это ведь твоя идея! – возмутилась Плая.
- Моя, - согласился он, - но лишь в зачаточном состоянии. Масэнэсс, услышав об этой идее, тут же ухватился за нее и развил до выгодных ему форм и масштабов. Идея – моя, но исполнение – нет, не мое!
- Ты просто злишься, Рамос, что Верховный не тебя назначил Командующим!
- Не меня. А кого? Мастер Адонаш! Юноша с Хвоста Дракона! Стайш!
- Ты позабыл, Рамос, что сам отказался от этой должности… - Ехидно подняла брови Плая.
- Я не смогу служить Масэнэссу… - вздохнул он. – Я служу Тарии. А служить Тарии и Масэнэссу – это не одно и то же, Плая! Задуманный мною Золотой Корпус был бы верен Городу Семи Огней, Совету и моей стране, а тот Золотой Корпус, который сейчас растет день ото дня, пополняясь новыми воинами, вооружается особым оружием и обучается особым приемам под руководствам лучшего друга нашего дорогого Верховного – Мастера Адонаша, послушен одному Масэнэссу.
- В тебе столько яда… - Плая неодобрительно покачала головой.
- Во мне есть толика здравого смысла… в отличие от тех, что совершенно разучился пользовать такой полезной вещью – как голова!..
Рамос сделал паузу, потягивая вино, он анализировал все сказанное, пытаясь нащупать ту нить беседы, при затрагивании которой, глаза Плаи хоть немного менялись, хоть какие-то эмоции пробегали в их глубине. Что затронуло ее? Что?..
- Я в меньшинстве, Плая… - печально произнес он, после долгой паузы, - и я не опасен… Вы с Масэнэссом всегда мирились с такой слабой оппозицией, и всегда знали мое мнение. Что произошло? Почему ты вызвала меня на разговор. Мы с тобой, Плая, слишком старые и слишком умные, чтобы играть в эти игры. Говори прямо…
Плая фыркнула - даже той женщине, которой стукнуло двести пятьдесят шесть лет, не нравится, когда ее называют старой.
«Она что-то узнала, иначе не стала бы звать меня сюда, - размышлял Рамос, пристально изучая Огненосицу. – Что именно?.. Риэна? Иш? Мои союзники? Или мои планы?.. Известно ли ей, что я не так уж и не опасен?..»
- Я увидела это в твоих глазах… - сказала она, помолчав. – Нечто страшное… одержимость ненавистью и своей идеей. Ты всегда был беспристрастен, даже холоден, Рамос… рассудителен, спокоен… Такой огонь никогда не пылал в твоих глазах, а я помню это достаточно хорошо: многое повидала в твоем взгляде за столько лет, сколько знаю тебя. Даже когда ты был мальчишкой, в котором только развернулся Да,р и Советник Тауш взял тебя в число своих телохранителей. Даже тогда… когда ты любил меня… Такого огня не было! Этот огонь пожирает тебя, убивает… Мне страшно, мне жаль, Рамос, ты ведь не чужой
