милостыня во имя бедных! – тут же добавил я, вспомнив правильное слово и вытаскивая охапку купюр из кармана.
Полицейский не чинясь взял деньги, позвонил куда-то, и через пару минут мой отец, изрыгая проклятия на всех языках, был засунут в полицейскую машину. Понятно, что долго они его в отделении не продержат, но у нас хотя бы будет время подготовиться к следующей встрече. В том, что она непременно состоится, лично у меня никаких сомнений не было.
– Вам нужно срочно крестить ребёнка, – тихо сказал Альберт.
Никто не спорил, все кивнули, даже тёща. А успокоившийся Захария сладко зевнул. Страшный дедушка ушёл, вокруг одни близкие, чего ж теперь хныкать-то?
P.S. Ту ночь я до утра просидел в Интернете. Вряд ли у меня, конечно, получится убить такого демона, как мой отец, но неужели нет способа хотя бы остановить его? Прости, малыш, тебе круто не повезло с дедушкой. Но это не твоя проблема.
Это его проблема!
Глава 23
Тебе или мне?
– Владилен Леопольдович, к вам можно?
– Кто там? – тонким дребезжащим голосом раздалось из-за оббитой дорогим дерматином двери с табличкой «Профессор Глузденко В. Л.».
– Это Абифасдон. По поводу задолженности.
– Заходите!
– Могу войти? – Я осторожно распахнул дверь, вежливо замерев на пороге.
– Да, само собой. – Толстый, коротко стриженный преподаватель уставился на меня сквозь изящные очки в позолоченной оправе.
Они придавали ему несколько комичный вид, явно соскальзывая с мясистого красного носа. Владилен Леопольдович откашлялся, наполнив кабинет ароматом недельного коньячного перегара, и бросил на меня беглый взгляд.
– Абифасдон? Не помню такой фамилии. А вы с какого курса?
– Я по поводу задолженности.
– Ага, пересдать хотите? – Он удовлетворённо откинулся в кресле. – Почему не на кафедре?
– Вообще-то я вас дома пытался застать…
– Дверь за собой закройте, – потребовал профессор. – Давайте вашу зачётку, живо.
Я развёл руками.
– Чёрт побери, ну как тут можно работать. Что у вас там тогда, конвертик? Давайте сюда уже.
Я поплотнее прикрыл дверь и попытался объясниться:
– Владилен Леопольдович, два года назад, на лекции в этом же учебном заведении, вы при студентах высмеивали дремучие христианские суеверия. В частности, продажу души. В качестве научного эксперимента вы даже не продали, а подарили её Князю Тьмы, прочитав вслух все необходимые заклинания и формулы.
– И что? С этим что-то не так?
– Не то чтобы не так, в чем-то вы правы, эта писанина давно устарела. Сейчас для продажи-передачи-дарения-отказа от души бывает достаточно даже устного заявления. А в отдельных случаях и обычной мыслеформы.
– Благодарю за информацию. Я в курсе. Вы-то что от меня хотите, молодой человек?
– Имя моё Абифасдон! – Я принял свой истинный облик. – И я не человек, а демон Ада, пришёл за твоей просроченной душой, грешник!
– Хороший грим, – чуть поморщившись одобрил преподаватель философии. – Но за маскарад я задолженностей не исправляю. Идите и не отвлекайте занятых людей от работы.
Что ж, мне и такие упёртые типы встречались не раз. Стоит взять их за шиворот и как следует встряхнуть, как сразу начинается что-то типа: «Боже, я не знал, мне не говорили, меня обманули, я больше не буду!» Поздняк метаться в клетке, крыса ты лабораторная!
Но как только я навис над профессорским столом, знакомые пальцы железом сжали моё запястье.
– Ты не тронешь его, нечистый дух!
– Альберт, не ори в ухо, пожалуйста.
– Я обязан, – тихо прошептал он. – Правила такие, не мы их выдумали. Развернись, прошу тебя, мне так бить неудобно.
– Вы ещё кто такой? – поправляя очки, прервал наш почти семейный диалог Владилен Леопольдович. – Вас-то кто сюда пустил? А ну, сейчас же вышли оба!
– Но я ангел, присланный с Неба ради спасения вашей души от клыков демона по…
– Оба вышли вон, я сказал! Развернулись и покинули мой кабинет! Никаких пересдач задолженностей, получите что заслужили, клоуны.
Я принял человеческий облик, пожал плечами и вышел. Сдувшийся Альберт, бледный как стиральный порошок, направился следом.
– Как тебе это нравится, приятель? Он же в нас просто не верит. Ну что за грешник пошёл, а…
– Ну, быть может, если бы ты выглядел чуть более угрожающе, он бы сумел по достоинству оценить помощь, ниспосланную свыше.
– Да я бы запугал его на раз-два, но кое-кто влез без мыла куда не просят.
– У меня был приказ.
– Мог бы подождать. По большому счёту это было бы в твоих интересах, – поддел я, и Альберт кивнул, повесив голову. – Ладно, не парься. Хочешь, пойдём ещё раз, я на него наеду, ты его спасёшь, воля Небес в очередной раз посрамит планы Ада, всё тип-топ, а?
– Не издевайся над промыслом Божьим. Я уж молчу о том, что скажут внизу. Демон, добровольно отпускающий грешников, нарушает все принципы и рушит сами столпы мироздания.
– Альберт, ты нудный.
– Да.
– И скучный.
– Да, нудный и скучный. Я знаю, – серьёзно подтвердил он.
Меж тем из кабинета вышел толстяк-профессор и, не удостоив нас даже взглядом, засеменил куда-то на лекцию. Не сговариваясь, мы с ангелом поспешили следом.
– Давай по-честному, в кого он быстрее поверит, тот его и заберёт?
– Лукавый дух…
– Хорошо, твои предложения? Ах да, прости, откуда они у тебя, ты же действуешь исключительно по приказу. У вас в инструкции есть какие-то рекомендации на случай, если типа клиент в вас не верит?
Ангел быстрого реагирования молча показал мне кулак, что привычно обозначало отсутствие у него более вменяемого ответа. Не то чтобы я обиделся, такое бывало не раз за столетие, да, в принципе, и мне частенько приходилось кулаками заменять аргументы в споре. Для нас, мужчин, это нормально.
Вклинившись в поток студентов, я выдвинул вперёд Альберта, двигаясь в его кильватере. Люди всегда уступают дорогу ангелу, делая это с восхищением и благоговением.
Ну а мне, как вы понимаете, грех было этим не воспользоваться. Толстый препод дошёл до конца коридора и скрылся за дверью какой-то аудитории. Мы, разумеется, туда приглашены не были, но плотная студенческая волна (чуть не написал «струя») бодро внесла нас следом. В конце концов, почему бы и нет, какая разница, где его арестовывать?
Мы заняли самые удобные места, сев плечо к плечу, а троицу недовольных этим парней я успокоил одним взглядом. Ну и обещанием натянуть орган зрения на… короче, они отвалили. Молодёжь быстрее понимает язык скрытой агрессии, а таким вот самонадеянным профессорам, как правило, всё позволено, и наглеют они с этого чрезмерно.
Альберт вполне разделял мою точку зрения, хотя, наверное, выразился бы другими, более деликатными словами. Когда в аудитории наконец воцарилась тишина, Владилен Леопольдович обвёл присмиревших студентов взглядом из-под очков и профессионально выделил две новые рожи. То есть в смысле нас.
– Так-с, решили всё-таки
