секундочку дёрнулся я.
– Но у них же маленькие дети, они кормят их грудным молоком и одновременно убивают пассивным вдыханием никотина.
– Сволочи.
– Э-э-э? – недопонял он.
– Ну я тебя поддерживаю. Так делать нельзя, моя жена резко оборвала свои вредные привычки – курение, алкоголизм, наркотики, садомазо, мамкины форумы.
– Передавай Азриэлле мой низкий поклон!
– Насколько низкий?
– Умеренно, – поспешно поправился Альберт. – Ты собираешься что-то с этим делать?
– В смысле?
– Они выдыхают никотин, и табачный дым несёт в нашу сторону.
– Эй вы, сучки драные, – уже в полный голос рявкнул я, – а ну, живо засунули цигарки себе в задницу! Не хрен дымить на моего сына.
Далее, как вы понимаете, минут десять звучал отборный женский мат с угрозами вызова «пацанов» для кастрации нас на месте и лютой смерти от нехватки кислорода после наших похорон, живыми в лесу.
– Твоя очередь, – вежливо предложил я, кивая белобрысому другу.
Альберт поднялся, расправил плечи и, опустив глаза, тихо произнёс:
– Дети ваши страдают от вдыхания смрадного дыма из уст ваших. Всевышний не одобряет этого, ибо Царство Божие принадлежит детям. Храните чистоту свою ради их улыбки, и нет на всём белом свете ничего её дороже, как ни одна самая праведная война не стоит и слезинки ребёнка.
– Таки вот это всё? – осторожно уточнил я. – Слушай, меня не пробирает, так неужели ты думаешь, что…
Обе молодые мамы встали, выплюнули сигареты, перекрестились во всю грудь и, забрав детей, галопом ринулись в ближайший храм с покаянием. Как ангелы это делают, ума не приложу?!
– Ну вот мы и свиделись, сынок.
На той же только что освободившейся скамейке неизвестно откуда возник седой благообразный старичок, вида слегка бомжующего профессора. Альберт и ухом не повёл, но я дёрнулся сразу.
– Папа?
– Узнал, молодец, – кивнул скромный пенсионер, на миг приняв свой истинный облик. – Я слишком поздно услышал о твоём рождении, иначе бы, конечно, сожрал тебя, выцарапав из чрева матери. Ну, может быть, чем-то поделившись с ней. Хотя какой смысл?
– Поздно, я вырос. И моя мать, хоть и не раз попыталась придушить меня подушкой, увы, потеряла фору – я успел спрятаться. Нет!
– Что «нет»? – Он, не особо стараясь, изобразил недоумение.
– Нет – ты не тронешь моего друга, хоть он и ангел, – терпеливо пояснил я. – И ты не сожрёшь своего внука, хоть он и человек. Так понятнее?
Мой отец, очень мощный и могущественный демон, изнасиловавший мою мать (никаких претензий, у нас в Аду так принято), никогда раньше за сотни лет не интересовался моей судьбой. Я знал, что он у меня есть, даже знал, кто это, и втайне гордился своим происхождением, но это отнюдь не значит, что теперь он вправе заявиться невесть откуда и качать права. Ибо и я теперь не настолько слаб, чтобы…
– Заткнись.
– Я ничего не сказал.
– Знаю, – обрезал он. – Всё равно заткнись, я прекрасно читаю твои мысли. Этот ребёнок позор всего рода. Ты посмел разбавить нашу кровь, позволяя появиться на свет человеку, которого ты ещё и намерен крестить!
– И что? – Я сжал кулаки.
Мой крылатый друг из небесного воинства не задумываясь молча встал рядом плечом к плечу.
– Дурак. Вы умрёте оба. А потом я сожру этого ребёнка.
– Милый, я тоже решила выйти погулять. Маме скучно дома, и если у вас с Альбертом есть какие-то свои срочные мужские дела… – пропела Азриэлла, появляясь на аллее со своей мамой под ручку. Беда-а…
Собственно, в иной момент мы были бы рады тихо слинять куда-нибудь в бар, но сейчас с присутствием слабого пола ситуация только накалялась.
– Кто этот демон?
– Мой папа.
– Круто. Выглядит очень мощным, – кокетливо улыбнулась моя жена. – Познакомишь нас?
– Он пришёл убить Захарию.
– Понятно. Дашь мне револьвер?
Тёща тихо пробормотала сквозь зубы, что это знак судьбы и уж кому-кому, а этому старичку точно не стоило бы строить из себя героя.
– Вас всего четверо, глупцы. Этот ребёнок захрустит на моих зубах меньше чем через минуту, – мрачно пообещал мой отец, медленно вставая с лавочки.
Я бросился вперёд, изо всех сил боднув его лбом в живот. Ну, сломать таким образом кирпичный забор у меня всегда получалось, а вот…
– Держись, друг мой. – Альберт поймал меня, попытался поставить на ноги, вздохнул, положил на скамейку и грозно прорычал: – Удались, демон! Никто и никогда не тронет моего будущего крестника!
Мой отец даже не взглянул в его сторону. Он был демоном такого уровня, что мог позволить себе игнорировать мнение десятка ангелов быстрого реагирования. Ну примерно в той же степени, как десять лаек не остановят разбушевавшегося медведя-шатуна.
– Драка-а… – мечтательно простонала тёща, засучивая рукава и демонстративно сплёвывая против ветра. – Я ща ему глаза выцарапаю, а вы по шарам пинайте!
Азриэлла не сказала ни слова, но в её глазах загорелся такой дикий огонь ярости, что даже мне на мгновение стало жутко. Так вот во что превращается мать, защищающая своё дитя. Даже не в демона, а в нечто куда более неуправляемое и страшное, словно природный катаклизм, уничтожающий миры и планеты. Похоже, это понял и мой отец.
– Тебя я убью последней. Хочу, чтобы ты видела кровь своего ублюдка на моих клыках.
Мы четверо сгрудились вокруг коляски захныкавшего Захарии.
– Всё в порядке, граждане, э? – неожиданно спросил кто-то слева.
Мы обернулись. Молодой полицейский, лет двадцати двух – двадцати трёх, явно кавказской внешности, подошёл к моему отцу и с укоризной посмотрел на нас.
– Почтеннейший, вас кто-то обижает?
– Пошёл вон, смертная тварь!
Сказать, что служитель правопорядка слегка охренел от такого обращения, значит ничего не сказать. Мы и опомниться не успели, как он профессионально закрутил старичку руки за спину, щёлкнув наручниками. Мой отец тоже недопонял произошедшего.
– Как ты посмел, грязный червь, прикоснуться ко мне? Я сотру в пыль твой череп и развею его над Кавказским хребтом! Я уничтожу весь твой род и… и…
Пока он пытался порвать обычные стальные наручники, полицейский обернулся к нам.
– Сумасшедший, э? В больницу отвезти надо.
– В него вселились бесы… тьфу, шайтаны, – вовремя просекая акцент, сообщил я. – На людей бросается, ребёнка чуть не покусал. Салам, брат!
– Э, салам, – радостно блеснул белыми зубами полицейский. – Хорошо ко мне дядя из Карабудахента приехал. Он большой мулла, всё освятил, молитву прочёл, сказал, даже демон не преступит слову Аллаха!
Я, моя жена и моя тёща в один голос прошептали «Аллах акбар!», сложив перед грудью ладони «книгой». Альберт лишь возвёл очи к небу, едва заметно качая головой.
– Я убью вас всех! Всех! Моя сила…
– В больницу не надо, – вежливо попросила Азриэлла, подмигивая молодому человеку. – Отвезите беднягу к вашему уважаемому дедушке. Быть может, он прогонит полчище шайтанов из этого милого пенсионера?
– Садака,
