– Он дышит! – кричит Брэм.
Я сажусь на землю, кладу руку на его лоб и направляю заключенную во мне магию, всей силой которой я еще только начинаю осмысленно управлять, на то, чтобы, если это возможно, побороть заклятье, которое наложил на него Страж.
– Проснись, Льюис, – тихо говорю я, потом повторяю: – Проснись.
Он вздрагивает, ловит ртом воздух и открывает глаза. Я вскрикиваю от радости.
Через несколько секунд Льюис окончательно приходит в себя и, оглядывая царящий вокруг разгром, говорит хриплым надтреснутым голосом:
– Вот это да! Лили, не забудь время от времени напоминать мне, чтобы я не затевал с тобой ссор и не делал тебя своим врагом.
Я улыбаюсь ему.
– Милый Льюис, я бы никогда не стала твоим врагом.
Я чувствую, как вокруг собираются духи. Брэм и Льюис тоже ощущают их присутствие, и я вижу на их лицах тревогу.
– Все хорошо, – уверяю я. – Это наши друзья.
Духи медленно и осторожно начинают обретать форму. Мои верные офицеры-роялисты. Эмилия. Многих из показавшихся духов я знаю, других встречаю впервые, но все они пришли добровольно и как друзья. Я встаю с земли, чтобы приветствовать их, и с изумлением вижу: все они опускаются передо мною на колени. Они медленно шепчут слова:
Мы пришли, чтобы служить тебе, госпожа.
Будь благословенна!
Приветствуем тебя, Царица Ночи.
Брэм помогает Льюису встать на ноги, и они оба становятся рядом со мной.
Я чувствую, что краснею, как девчонка.
– Я не заслуживаю этого звания.
– Какого звания? – спрашивает Брэм.
Льюис, весело ухмыляясь, объясняет:
– Малышка Лили теперь воскресшая ведьма, Кардэйл. Так что она теперь не Дочь Ночи, а Царица Ночи.
Царица Ночи! Царица Ночи!
Брэм улыбается мне.
– Это имя подходит тебе. Я никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь выглядел так же царственно, как ты сейчас.
Я смотрю ему в глаза.
– Ты все еще любишь меня? – спрашиваю я. – Неужели тебе хочется стать частью… того, что ты только что видел? Ты знаешь, во что я превратилась. Знаешь, какая опасность меня окружает. Я так за тебя испугалась. Уверен ли ты, что по-прежнему желаешь быть со мной? Я хочу сказать…
– Не говори ничего. – Он дотрагивается до моих губ. – Как же я могу этого не хотеть?
Где-то высоко на ветке кедра мелодично поет черный дрозд, к нему присоединяются голоса и других птиц, возвещающих приход утра. По небу разливается слабый серебристый свет, знаменующий конец ночи.
Я беру Брэма за руку и говорю:
– Смотри, любовь моя, занимается новый день. Ну что, встретим его вместе?
