Глава 1. В постели со Сталиным
Тотальная прослушка по-сталински: всех генералов слушали даже в постели
3 января 1947 года министр государственной безопасности СССР генерал-полковник Виктор Абакумов направил на имя Сталина документ за № 082/А:
«Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31 декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко.
Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами советской власти.
Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко».
На документе есть резолюция Абакумова, сделанная в тот же день: «Тов. Сталин предложил пока арестовать Рыбальченко».
Генерал-майор Филипп Рыбальченко, начальник штаба Приволжского военного округа, был арестован 4 января 1947 года. Его допрашивали по 9–12 часов подряд с применением пыток, 9 января он сломался. 12 января люди Абакумова взяли уже генерал-полковника Василия Гордова, его тоже пытали… Судили их 24 августа 1950 года, вместе с ними по тому же делу проходил и бывший маршал Советского Союза Григорий Кулик: всех обвинили в измене родине, «злобной клевете» на советский строй, попытке реставрации капитализма, создании заговорщической группы и вынашивании террористических планов. Гордова и Кулика расстреляли в тот же день, Рыбальченко — на другой.
Немного о главном персонаже. Генерал Гордов участвовал в Первой мировой, Гражданской и Советско-финской войнах. В июне-июле 1941 года — начальник штаба 21-й армии, в июле-августе 1942 года — командующий Сталинградским фронтом (прообраз генерала Горлова в пьесе А. Корнейчука «Фронт»), снят с понижением — до марта 1944 года командовал 33-й армии. Затем командующий 3-й гвардейской армией, в апреле 1945 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. Короткое время Гордов командовал войсками Приволжского военного округа, но в ноябре 1946 года уволен в отставку — формально по болезни. Если верить ряду свидетельств, Гордов был классическим военачальником «жуковского типа». Как утверждал доклад комиссии ГКО, расследовавшей причины провала наступлений на Оршу в конце 1943-го — начале 1944 года, «управление со стороны Гордова сводилось к ругани и оскорблениям. Гордов часто прибегал по отношению к своим подчиненным к угрозам расстрела… Гордов преступно нарушил приказ Ставки о запрещении прибегать к расстрелам командиров без суда и следствия». «Лучше нам быть сегодня убитыми, чем не выполнить задачу», — это фраза из типового приказа генерала Гордова. Наступление он вел чисто «по-жуковски»: «Нигде так плохо не был организован бой, как в армии Гордова. Вместо тщательной подготовки операции и организации боя, вместо правильного использования артиллерии Гордов стремился пробить оборону противника живой силой. Об этом свидетельствуют потери, понесенные армией. Общее количество потерь, понесенных 33-й армией, составляет свыше 50 % от потерь всего фронта… Гордов весь офицерский состав дивизии и корпуса направлял в цепь. …За последние полгода в 33-й армии под командованием Гордова убито и ранено 4 командира дивизии, 8 заместителей командиров дивизий и начальников штабов дивизий, 38 командиров полков и их заместителей и 174 командира батальона». Но за такие «мелочи» Верховный своих военачальников не карал: они все так воевали. Посему указано Гордова «предупредить, что при повторении ошибок, допущенных им в 33-й армии, он будет снижен в звании и должности».
Долго было загадкой, чем та прослушка так взбесила «корифея всех наук», пока в 1992 году папку с ней не обнаружили в архиве КГБ эксперты Конституционного суда и сотрудники «Мемориала» Арсений Рогинский, Никита Охотин и Никита Петров. Итак, 28 декабря 1946 года оперативной техникой зафиксирован такой разговор Гордова с Рыбальченко:
«Р. Вот жизнь настала — ложись и умирай! Не дай бог еще неурожай будет.
