— Я вам не верю. — Сережа неожиданно пристально посмотрел на Инну взглядом Радченко двадцатилетней давности. Та даже вздрогнула: «Господи, как же это могла выдерживать Тамара!» — Если мама решила скрыть меня от него, значит, у нее были причины. Я не хочу с ним встречаться, пока… пока не поговорю с мамой…
Как ни прискорбно, но с этим Алексею пришлось согласиться. Честно говоря, он и сам не знал, с чего бы начинать разговор. А назавтра Радченко и Кушнерову пришлось срочно возвращаться в Москву: сразу на несколько производственных объектов нагрянули проверки, банковские счета нескольких субъектов арестованы, работа холдинга фактически парализована. Как поговаривали знающие люди, все это было делом рук Михаила Ивановича Семеновича, который вдруг объявил Радченко войну. За что и почему — непонятно.
Еще через день сначала Сергея, а затем и Инну пропустили к Тамаре в палату, и та попросила подругу на время переселиться из гостиницы к ней в квартиру.
— Помоги Сережке, не дай ему закостенеть изнутри, — тихо произнесла она. — Ему сейчас не легче, чем мне, но он держится, потому что организм молодой и крепкий. А вот я поизносилась…
Инна тут же согласилась и к вечеру обосновалась в квартире Крапивиных. Как и о чем она беседовала с Сергеем по вечерам, никто не слышал, но к концу недели он и сам ей признался, что «оттаял», стал по-иному смотреть на кое-какие вещи. В том числе и на обстоятельства, которые когда-то развели мать с отцом. Признал он и то, что рано или поздно им всем придется налаживать отношения, а потому не стоит воспринимать в штыки любые попытки общения.
Правда, отношения с отцом, с которым он столько лет мечтал познакомиться, складывались со скрипом. Из-за разгоревшегося в Москве конфликта Радченко появлялся в Минске в лучшем случае раз в неделю. По ходу дела вскрылось немало других махинаций Цеховского, в придачу ко всему пришлось срочно заняться возвращением его семье жилплощади, договор на продажу которой обнаружили у него в кейсе вместе с деньгами за дачу и папкой с компроматом на Радченко с Кушнеровым. Благо дальновидный Максим включил в договор пункт, по которому в течение трех месяцев квартиру никто не имел права продать, а в случае непредвиденных обстоятельств (например, его смерти) договор считался утратившим силу.
О том, что же на самом деле произошло, Ольге решили не рассказывать, к тому же подноготную дела Дуброву и Зельмаху удалось благополучно замять (милиции вполне хватило давно разыскиваемого Щуплого с его подельниками). Справедливо решив, что семья ни в чем не виновата, Радченко с Кушнеровым назначили наследникам Цеховского достойную пенсию и предложили оплачивать дальнейшую учебу сына в Англии. Но Ольга отказалась. Она изначально не хотела отпускать от себя тихого и скромного мальчика, но всем и всегда в доме командовал Максим…
Так что теперь раз в неделю Радченко прямо из офиса выезжал в Минск, через сутки возвращался в Москву, научился спать в машине, постоянно возил с собой сумку с запасной одеждой, думал и решал многое на ходу и сам себе порой напоминал теннисный мячик: туда — сюда, туда — сюда… И никакого толка. Приезжая в Минск, он встречался в больнице с лечащим врачом Тамары, навещал в другой больнице Ляхова, роли которого во всей этой истории следовало отдать должное: возможно, именно его вмешательство разрушило дальнейшие коварные планы Цеховского… А вот с Крапивиными разговора никак не получалось.
Лишь после того как Инна улетела в Париж (Артем также мотался из Москвы к ней и обратно), Алексей стал задерживаться в Минске чуть дольше. Здесь тоже хватало проблем. Кроме всех счастий и несчастий, свалившихся на его голову за последнее время, в душе оставалась горечь от брошенных Тамарой слов, что все ее беды — из-за него. Конечно, это не так или не совсем так, но если он хоть в чем-то виноват, то должен все исправить. Ее здоровье, ее бизнес, ее дом надо было вернуть в исходное состояние.
Шаг за шагом он узнавал, как Тамара жила эти годы, чем занималась, к чему стремилась, знакомился с ее друзьями, подругами: все они искренне любили мать и сына Крапивиных. То есть теперь его сына… Больше всех, как ни странно, Алексею пришелся по душе Юрий Мотылев. Поборов в себе ревность (как-никак этот человек прожил с Тамарой и Сергеем больше шести лет), в конце долгого разговора он даже искренне поблагодарил его за все, что тот для них сделал.
Первым делом Радченко решил вернуть Тамаре коттедж. Все, с кем ему пришлось разговаривать, были единодушны: продажа дома здорово ее подкосила — слишком много сил она в него вложила. Поверить в это было легко — стоило вспомнить первые впечатления, когда он сам увидел коттедж… Оставалось главное: убедить Тамару подписать новый договор купли-продажи, а для этого выяснить, на каких условиях и за какие деньги она его отдала. Зная не понаслышке ее принципиальность, Алексей прекрасно понимал, что свой дом в качестве подарка она никогда не примет.
Надо было видеть удивление директора риелторской компании, когда Радченко попросил переоформить недавно купленную недвижимость на предыдущую хозяйку! Однако, памятуя о приличной сумме комиссионных, он вынужден был ответить на все вопросы и запустить бюрократическую машину вспять.
Получилось. В присутствии приглашенного нотариуса Тамара молча подписала договор, попросила сына привезти ей в больницу ноутбук и в тот же вечер перечислила нужную сумму. С процентами, как договаривалась с Варламовым.
На душе у Алексея отлегло. Следующим этапом было налаживание отношений с Сергеем. Сам он уже привык к мысли, что у него есть сын, осознал серьезность этого факта, но все еще не знал, с чего начать с ним разговор, так как хорошо помнил отчужденность и нежелание паренька общаться в первые дни. К тому же взятый под опеку Тамариными подругами, Ольгой и Сумцовым, Сергей вернулся к обычному жизненному ритму — ходил на занятия, общался с друзьями-приятелями и был почти недоступен.
И тогда однажды вечером Алексей сам отправился к нему домой.
— Нам нужно поговорить, — глядя прямо в глаза юноше, произнес он у порога. — Хватит бегать друг от друга… Я хочу ответить на все вопросы, которых, знаю, у тебя немало… Всем сразу станет легче — и тебе, и мне, и маме.
— Проходите, — пригласил его Сергей. — Могу предложить чай, кофе…
— Если честно, я прямо с дороги и хочу есть. Давай заедем куда-нибудь, поужинаем.
— Вообще-то я только что пришел… а ужин — на плите: тетя Оля приготовила. У меня Антон часто ночует, так что она всегда на двоих готовит… Зачем куда-то ехать?.. — неуверенно предложил он.
— Ну, если ты меня приглашаешь… — повеселел Алексей. — Спасибо. Только позвоню Володе и отпущу его домой поужинать.
— А разве дядя Володя живет в Минске? — удивился Сергей.
— Он родился и вырос в вашей Ратомке. — Гость разделся, вымыл руки, зашел на кухню и поинтересовался: — Где тут у вас ножи да вилки? — И, как бы между прочим, добавил: — А хочешь знать, где родился я?..
… — Неужели вы действительно не подозревали обо мне? — уставившись на крепко сцепленные пальцы рук, спросил Сергей. — …Что у вас есть сын? — после недолгой паузы поправился он.
