Он либо обходил места рытья таких шахт – обходил без устали, как одержимый, – чтобы подбадривать горожан, гнущих спину в этом своем бесконечном тяжком труде, либо, видя, как вяло они работают, хватал кирку или лопату и сам начинал копать.
Сегодняшние события были самыми худшими из того, что происходило до сего момента. Перед тем как все началось, Джон Грант сидел на этом же месте, неподалеку от ворот, но с кубком красного вина в руках. Он наблюдал, как малюсенькие темно-красные пузырьки выстраиваются по периметру кубка, и наслаждался покалывающей сухостью в горле непосредственно перед первым глотком. И вдруг поверхность напитка задрожала и по ней начали расходиться еле заметные, идеально ровные круги. Он понял, что турки роют очередной туннель, а внезапная дрожь в ступнях и боковой части лица подсказали ему, где именно они находятся.
Он быстро определил местонахождение туннеля, но тот оказался самым глубоким из всех, и Джон Грант даже начал сомневаться в правильности своих выводов, потому что его люди, копая все глубже и глубже, все никак не могли обнаружить даже признаков туннеля.
В отчаянном стремлении во что бы то ни стало обнаружить подкрадывающихся врагов и дать им отпор он спустился в шахту по двум деревянным лестницам, расположенным одна над другой, и тоже стал копать вместе со всеми.
Внезапно земля под их ногами просела и все они – Джон Грант и четверо других – провалились в туннель. Земля и камни, которые полетели вниз вместе с ними, потушили факелы вражеских саперов и похоронили самого первого из них живьем. Джон Грант и его товарищи, оказавшись в душной темноте, попытались встать и сориентироваться в пространстве.
Их внезапное появление откуда-то сверху поначалу вызвало у врагов замешательство, но затем раздались разъяренные крики, свидетельствующие о том, что турки готовы дать отпор. Джон Грант, как всегда, оказался самым быстрым. Он даже не заметил, как в его правой руке появился нож с длинным лезвием, а в левой – керамбит, имеющий форму полумесяца.
Тщетно вглядываясь в темноту, юноша чертыхался про себя, не имея возможности вытереть пот, который заливал ему глаза и от которого его кожа стала скользкой. Джон Грант слышал позади шум движений своих товарищей, но эти люди были скорее землекопами, чем воинами, к тому же он находился между ними и врагом. Поспешно обведя руками пространство перед собой, чтобы оценить его размеры, он нащупал стенки и потолок туннеля и со страхом обнаружил, что здесь едва хватает места, чтобы сесть на корточки или подняться на колени, не говоря уже о том, чтобы выпрямиться во весь рост. В этот момент он стоял на коленях и прислушивался к отчаянным воплям турок. В воздухе пахло потом и, как показалось Джону Гранту, страхом этих людей.
Машинально подавшись вперед, он ткнул ножом, который держал в правой руке, и почувствовал, как лезвие пронзило плоть и ударило в кость. Когда его ладонь, обхватывающая рукоятку ножа, уперлась в плоть рядом с основанием лезвия, он понял, что это участок туловища непосредственно над верхним изгибом тазовой кости человека в его левом боку. Он услышал стон и ощутил, как на него навалилось отяжелевшее тело. По его щеке чиркнуло щетиной чьего-то бородатого лица, и он, взмахнув керамбитом, который держал в левой руке, почувствовал, как лезвие перерезало горло и кровь горячим потоком хлынула на его пальцы.
Джон Грант уже отталкивал убитого им турка, когда его пихнул сзади кто-то из своих, – видимо, он просто пытался найти его и, возможно, помочь ему, но в действительности лишь создавал совсем не нужные ему сейчас трудности.
Еще какая-то рука дотянулась до него из темноты, но теперь откуда-то спереди и сверху. Он почувствовал на своей голове пальцы, пытающиеся ухватить его за волосы, и, наклонившись в сторону, отчаянно ткнул наугад сразу двумя ножами. Его нож с длинным лезвием вошел в тело второго человека чуть ниже грудной клетки, и, прежде чем этот человек обмяк от нанесенной ему раны, Джон Грант изогнулся и оттолкнул от себя тело врага так, чтобы снова можно было занять строго вертикальное положение, пусть даже и стоя на коленях и задевая затылком потолок туннеля.
Затем вдруг раздался грохот, похожий на раскат грома, и Джон Грант, охнув, согнулся пополам и стукнулся лбом о свои колени. В ушах зазвенело, во рту пересохло, и ему захотелось закричать, но свалившаяся с потолка туннеля земля вышибла воздух из его легких, как из пары кожаных воздуходувных мехов. Он напряг было руки, но они оказались придавленными к бокам. Он, получалось, теперь был лишен возможности двигаться и лежал зажатым в массе земли, как какая-нибудь окаменелость в горной породе. Его легкие пылали, отчаянно требуя глотка воздуха, перед глазами мелькали яркие вспышки, а голова раскалывалась от оглушительного шума. В тот момент, когда Джону Гранту показалось, что ему становится легче и что он сползает вниз в какую-то свою собственную, еще более кромешную темноту, он почувствовал, как чьи-то руки схватили его за лодыжки. Мелькнула мысль, что это, наверное, Ленья тащит его за ноги куда-то назад. Его ноги выпрямились, словно раскрываемый перочинный ножик, но он все еще чувствовал себя беспомощным и с трудом дышал, потому что его рот и нос были забиты землей. Кто-то настойчиво тащил его прочь от того места, где обрушилась земля. Позже, когда он наконец-таки оказался в стороне от места обвала и стал делать глубокие вдохи и кашлять, кто-то невидимый для него перевернул его на спину. Джон Грант усиленно вдыхал и выдыхал воздух, горячий и влажный, но тем не менее такой желанный. В его рот случайно попала земля, и он снова закашлялся. Перевернувшись на бок, он стал блевать, опустошая свои внутренности от тягучей горькой желчи и снова вдыхая побольше воздуха.
– С тобой все в порядке, – послышался чей-то голос, показавшийся Джону Гранту знакомым и встревоженным. – Да, все хорошо, все замечательно, – снова донеслись до него слова, на этот раз похожие на молитву.
Ухватив его за плечи и ноги и стараясь держать в сидячем положении, Джона Гранта отволокли к основанию первой лестницы. Там его собирались привязать к каким-то веревкам, чтобы вытянуть на поверхность земли, но он отпихнул от себя эти веревки, нащупал перекладины лестницы и медленно полез по ней вверх.
Когда он уже почти достиг поверхности, в него вцепилось множество рук, которые и вытащили его из шахты. Пока он приходил в себя, качаясь из стороны в сторону и глубоко вдыхая прохладный ночной воздух, по лестнице начали спускаться какие-то воины. Они опустили вглубь туннеля бронзовые цилиндры, наполненные легко воспламеняющейся маслянистой смесью, из которой получался греческий огонь, извергаемый из этих цилиндров с помощью ручных насосов.
Когда эти цилиндры были установлены должным образом, в них через короткую трубку закачали смертоносную смесь и подожгли ее через узкое конусообразное отверстие, проделанное в торце каждого цилиндра. Закачанная в них жидкость представляла собой перемешанную с нефтью древесную смолу, которая была липкой, как мед, и которая при горении прилипала к одежде и коже людей, когда после воспламенения вспыхнувший и набравший силу огонь врывался в туннель.
Те из турок, которые еще оставались в живых, при свете этого огня на мгновение увидели перепуганные лица друг друга, а затем их поглотило пламя. Поскольку воздух внизу, в туннеле, поглощался жарким пламенем, новый воздух засасывался в туннель через шахту, поддерживая силу огня, уничтожавшего всех и все. Деревянные подпорки сгорали одна за другой, и вскоре они уже не могли удерживать давящую на них сверху массу земли и рухнули. В результате всего этого многие десятки турок либо сгорели, либо были погребены заживо.
