* * *
С немецкой стороны советским самолетам противостояли «рабочие лошадки» люфтваффе, модернизировавшиеся в течение всех военных лет и благополучно дотянувшие как вполне соответствующие своим целям самолеты до 1945 года.
Истребитель Ме-109. Прошел испытания огнем в Испании, был модифицирован в 1941 году. Значительно по всем параметрам превосходил И-15, И-16, И-153, ЛаГГ-1, Лагг-3 и МиГ-1. Имел скорость до 610 км/час, потолок — 9700 м, радиус действия до 1000 км (с дополнительными баками), вооружение — одна 15-мм пушка «Маузер» MG-151/15M, два 7,92-мм пулемета MG-17.
Тяжелый истребитель Ме-110. Начал поступать в ВВС в 1939 году, модифицирован в 1941-м и значительно по всем параметрам превосходил И-15, И-16, И-153, ЛаГГ-1, ЛаГГ-3 и МиГ-1. Имел скорость до 560 км/час, потолок — 10 000 м, радиус действия до 775 км, вооружение — две 20-мм пушка MG FF, пять 7,92-мм пулеметов MG-17/MG-15.
Бомбардировщик Хейнкель Не-111. Начал массово поступать в авиационные части в 1940 году. Имел скорость до 436 км/час, потолок — 6700 м, радиус действия — 1950 км, оборонительное вооружение — одна 20-мм пушка, один 13-мм пулемет, четыре 7,92-мм пулемета, полная бомбовая нагрузка — 4 тонны.
Бомбардировщик Дорнье Do-217. Массовые поставки в люфтваффе начались в 1940 году. Имел скорость до 600 км/час, потолок — 9500 м, радиус действия — 2500 км, оборонительное вооружение — один 13-мм пулемет, восемь 7,92-мм пулеметов, полная бомбовая нагрузка — 4 тонны.
Бомбардировщик Юнкерс Ju-88 начал поступать в летные части в 1939 году. Имел скорость до 450 км/час, потолок — 8200 м, радиус действия — 2730 км, оборонительное вооружение — семь 7,92-мм пулеметов, полная бомбовая нагрузка — 3,6 тонны.
Легкий бомбардировщик Дорнье Do-17 начал поступать в люфтваффе в 1939 году. Имел скорость до 410 км/час, потолок — 8200 м, радиус действия — 1500 км, оборонительное вооружение — семь-восемь 7,92-мм пулеметов, полная бомбовая нагрузка— тонна.
Таким образом, как и в случае с бронетанковой техникой, СССР вступил в войну с самолетами, в большинстве своем устаревшими и явно уступавшими немецким. Старые истребители просто не могли угнаться за более скоростными немецкими бомбардировщиками, а если и перехватывали их, то попадали под обстрел более крупнокалиберного оружия воздушных стрелков на дистанциях, превосходящих возможности их собственного вооружения.
В свою очередь более тихоходные и слабо вооруженные советские бомбардировщики оказывались, даже при эскорте истребителей, легкой добычей более скоростных и имевших мощное пушечное вооружение истребителей противника, расстреливавших их, даже не входя в зону огня воздушных стрелков с их 7,62-мм пулеметами ШКАС.
Вот что писал 1 июля 1941 года о советской авиации начала войны генерал-полковник Франц Гальдер, начальник генштаба сухопутных войск: «Боеспособность русской авиации значительно уступает нашей вследствие плохой обученности их летного состава. Поэтому, например, во время вчерашних воздушных боев под Двинском и Бобруйском атаковавшие нас воздушные эскадры противника были целиком или большей частью уничтожены… Во время боев последних дней на стороне русских участвовали наряду с новейшими машины совершенно устаревших типов».
Кстати говоря, в июле 41-го штаб люфтваффе уже начинает немного паниковать, определяя число «первоклассных» советских самолетов, противостоящих люфтваффе на Восточном фронте, в 2000 машин.
В других записях отмечается, что «устаревшие самолеты русских» часто летели на цель, практически не маневрируя, по сути, только для того, чтобы оказаться сбитыми зенитным огнем или истребителями. Почему не маневрировали? Да потому, что пилотировали их летчики, имевшие налет 4 часа в год!
Будучи политиком, тщательно просчитывающим все свои шаги, Сталин после Испании и Финляндии вряд ли решился бы напасть на более сильного в воздухе противника с допотопными бипланами И-153, с устаревшими еще ко времени испанской войны И-16, с разведчиками Р-5, Р-10, тихоходными ТБ-3, Су-2, СБ и прочим летающим «антиквариатом». Сталин, вероятно, отчетливо понимал, каким может быть исход воздушного противоборства с асами Геринга в условиях, когда во фронтовых авиационных частях РККА преобладают молодые летчики с налетом (и это в пограничных округах!) от 4 до 20 часов. О какой подготовке к наступательной войне в таких условиях вообще могла идти речь?
Плен хуже смерти
Андрей Мороз
Из множества приказов периода Великой Отечественной войны особую известность обрели два — приказ Ставки ВГК от 16 августа 1941 года № 270 и приказ наркома обороны СССР от 28 июля 1942 года № 227 («Ни шагу назад!»). Оба вышли под грифом «Без публикации» и действительно долгие годы не публиковались либо публиковались фрагментами. Эти крайне суровые документы, несомненно, продиктованы моментом, критической ситуацией на фронтах. По воспоминаниям фронтовиков, они оказали сильное эмоциональное воздействие на армию, каждого задели за живое, заставили вновь и вновь задуматься о личной ответственности за спасение Отечества, своего дома, своей семьи.
Но спустя годы, когда появилась возможность вновь и вновь переосмыслить пережитое, оценить все последствия войны, когда прояснилась судьба персонально упомянутых приказом № 270 людей, стало очевидным: при всей мобилизующей силе в этом приказе много неправедного, несправедливого, неприемлемого.
«Не только друзья признают, — говорилось в приказе, — но и враги наши вынуждены признать, что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой — прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения».
Да, и в первые, самые горькие, самые трагические для нашей армии дни и недели войны все обстояло так. Только трудно согласиться, что части оказывались в окружении случайно. Начало войны складывалось бы иначе, если бы Красную Армию своевременно привели в готовность к отражению неизбежного нападения противника, если бы у политического и военного руководства страны не было стратегических заблуждений по поводу характера предстоящей войны, если бы Кремль вовремя преодолел теряющее всякие оправдания стремление не дать гитлеровцам повода для вторжения.
Примеры же организованности, самообладания, силы духа, проявленных частями Красной Армии в окружении, в приказе убедительны. В них, что тоже справедливо отмечено, тогда не было недостатка.
«Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, — гласил приказ, — находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 3 ручных пулемета, 1 самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил немцев с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения вооруженных 1654 красноармейца и командира, из них 103 раненых.
