Святослав вступился за Игоря, сказав, что он поступил по-христиански, не бросив чёрных людей.
— А проку с того? — презрительно спросил Ярослав. — Спас, что ли, он тех пешцев? Всё едино, кто погиб, кто в плену. Венок Игорю за это от Бога и поклон от всех вдов и сирот!
Ярослав, кривляясь, отвесил Игорю низкий поклон.
Игорь с трудом удержался, чтобы не врезать кулаком по раскрасневшейся от вина роже...
Не так разговаривал с Игорем боярин Ольстин, встретившись с ним во дворце Ярослава. Хитрец изобразил бурную радость по поводу бегства Игоря из плена и тут же сообщил князю, что его арабский скакун находится у него в целости и сохранности.
— Можешь забрать его хоть сейчас, княже, — льстиво улыбаясь, проговорил Ольстин. И шёпотом добавил: — Вместе с конём, князь, готов дать тебе тысячу гривен серебра, дабы ты не держал зла на меня.
— Две тысячи, — сказал Игорь и, вынув нож, отрезал у боярина клок бороды. — А то я злопамятный, — с недоброй улыбкой добавил он.
— Как скажешь, князь, — пролепетал Ольстин, — как скажешь.
Игорю было противно брать деньги у Ольстина, но ему нужно было собирать выкуп за сына, брата и племянника, которые оставались у половцев. И нужно было выручать воевод и дружинников. Поэтому Игорь попросил серебра и у своих двоюродных братьев.
Святослав дал Игорю тысячу гривен, не торгуясь и ни о чём не спрашивая. Ярослав расщедрился лишь на четыреста: мол, сам в долгах как в шелках. Но Игорь и этим деньгам был рад. В казне было пусто: всё потратил, войско к Лукоморью снаряжая.
Из Чернигова он заехал в Трубчевск, справиться о здоровье Ольги Глебовны, недавно разродившейся. С ним был Вышеслав, несколько слуг и дружинников.
— А я уж подумала, что ты приехал известить меня о смерти Всеволода, — сквозь слёзы улыбаясь, молвила Игорю Ольга. — Стало быть, жив мой суженый. Хвала Господу, что уберёг его в сече.
Игорь, пряча глаза, завёл речь о деньгах. Ольга с готовностью высыпала из шкатулки золотые украшения, сняла с себя колты и ожерелья. Вызвала огнищанина и повелела ему выдать Игорю всё серебро, имеющееся в наличии.
Показывая новорождённую дочь, Ольга как бы между прочим поинтересовалась, как прошли роды у Ефросиньи. Игорь, знавший обо всём со слов жены, но не догадывавшийся, чей был ребёнок, ответил печально, что младенчик родился мёртвым.
Находившийся тут же Вышеслав слегка смутился, заметив, как пристально посмотрела на него Ольга, едва Игорь отвернулся. Он смутился ещё больше, когда Ольга, улучив момент, пожала ему руку, прошептав:
— Сочувствую тебе и Фросе.
За ужином Ольга оставила Игоря и Вышеслава одних, удалившись к дочурке. Детский плач долетал смутными звуками и до трапезной.
— Что, хороша жёнка у моего брата? — подмигнул Игорь Вышеславу. — Вижу, в какое смущение она тебя ввела. В самом соку молодица! После родов-то как расцвела! Ей бы сейчас к мужу под крыло...
Он тяжело вздохнул и опрокинул в рот кубок хмельного мёда.
Вышеслав тоже потянулся к чаше, желая, чтобы хмель избавил от скованности. Однако от выпитого его сразу потянуло в сон, и он задремал прямо в трапезной на скамье.
Рано утром Вышеслава разбудил Игорь: князь торопился в путь.
Ольга огорчилась, узнав, что Игорь уезжает так скоро. Она выскочила из терема на зябкую утреннюю прохладу, чтобы проститься.
Игорь с удовольствием троекратно расцеловался с прелестной золовкой и сунул сапог в стремя.
Улучив минуту, Ольга подскочила к Вышеславу, уже перебросившему поводья через шею коня, и, что-то сунув ему в руку, быстро шепнула:
— От меня Фросе!
Вышеслав машинально стиснул кулак, чувствуя в нём сложенный в несколько раз лоскуток бересты.
Затем Ольга неторопливо поцеловала Вышеслава в щёку и спокойным голосом пожелала ему доброго пути, зная, что Игорь с седла глядит на них.
Едва выехали из ворот Трубчевска, как с осеннего низкого неба стал накрапывать мелкий дождь. Кони шли по дороге, понуро опустив головы. Ветер срывал с деревьев жёлтые и красные листья, трепал плащи всадников.
Вышеслав хмуро молчал, кутаясь в плащ. Не слышно было разговоров и в княжеской свите. Игорь же был весел, несмотря на плохую погоду.
— Эх, хорошо-то на воле! — потягиваясь, молвил он. — Гляди веселей, Вышеслав! Скоро вызволим из неволи Всеволода, Владимира и ещё многих наших, благо деньги теперь есть.
Однако весёлости у Игоря поубавилось, когда он приехал в Рыльск.
Агафья встретила его неласково.
— С чем пожаловал, воитель? — спросила она, демонстративно не приглашая Игоря сесть. — Вижу, отпустили тебя поганые. Так ведь ты Кончаку и друг, и сват!
— Бежал я, — нахмурившись, сказал Игорь.
— Чего же сына моего не прихватил? Иль обременяться не захотел?
— Не мог Святослав со мной бежать: мы с ним в разных кочевьях находились, — ответил Игорь, без приглашения садясь на лавку.
Вошедший вместе с ним Вышеслав остался стоять у двери.
— Ну, княже, давай рассказывай про удальство своё, — язвительно продолжила Агафья, садясь напротив гостя. — Небось зубами верёвки-то рвал, из плена сбегая, а? Поведай, скольких стражей задушил. Как гнались за тобой нехристи, а ты их всех одолел голыми руками, как богатырь былинный! Чего хмуришься? Не так, что ли?
— Угомонись, Агафья, — сурово произнёс Игорь.
— А, так ты успокаивать меня приехал! — притворно-жалобным голосом протянула Агафья. — Сына моего в плену бросил, дружину его погубил вместе с воеводой Бренком и заявился как Христос Спаситель!
— Агафья... — Игорь хотел взять её за руку.
Но княгиня отстранилась:
— Не прикасайся! Гадок ты мне, княже.
— Я же к тебе с чистой душой, Агафья!
— Вон к вдовам рыльским с чистой душой своей ступай! — ледяным голосом проговорила Агафья и указала на городские крыши, виднеющиеся в окне. — Это им ты обещал злато и половецких невольниц, забирая сыновей, мужей и братьев. Из рыльских ратников лишь семеро назад воротились, а уходило их больше шестисот!
Агафья замолчала: её душили слёзы. Молчал и Игорь, опустив голову: справедливые слова жгли ему сердце!
— Заночевать позволишь, а на рассвете я уеду? — несмело спросил он.
— Ночуйте, места хватит, — не глядя на Игоря отозвалась Агафья.
Устраиваясь в небольшой светёлке на два окна, Игорь попросил Вышеслава:
— Потолкуй с Агафьей. К тебе она вроде более милостива. Скажи, что серебро нужно для выкупа её сына из плена. Пусть даст, сколь может. Ну, а не может, скажи, что всё равно я верну ей Святослава.
Когда челядинка пришла звать гостей к обеду, Игорь махнул рукой Вышеславу:
