У дальней стены пустой комнаты без окон, сложенной из крупных глыб камня, стояло четверо стражников — двое с пиками, двое с обнаженными мечами, — преграждая путь к железным воротам. Но когда Вен'Дар взял меня за руку и повел к ним, они даже глазом не моргнули. Мы беспрепятственно проскользнули мимо них в ворота. Но едва мы прикрыли за собой железные створки, один из стражников вдруг пробежал через комнату, распахнул внешнюю дверь и выглянул наружу.
— Кто здесь? — крикнул он.
Вен'Дар толкнул меня в густую тень. Одна из выступающих каменных колонн, поддерживающих ворота, выдавалась из стены коридора ровно настолько, чтобы нас спрятать. Там, словно кролики, застигнутые на открытой лужайке, мы замерли неподвижно, прижавшись спиной к стене.
— Готов был поклясться родной матерью, что слышал там шаги, — пробормотал стражник, почесывая в затылке и возвращаясь на место рядом с товарищами. — Но похоже, почудилось.
— Мы тут все как на иголках, — заметила женщина-стражница. — Что, если Трое придут освобождать четвертого? И что бы сказали люди, если бы проведали, что он здесь? Мы не знаем, сдержит ли камера силу лорда.
— А я не очень-то верю, что это один из проклятых. Не теперь. Он выглядит совсем не так, как я ожидал от лорда. Я слышал, у них металлические лица с драгоценными камнями вместо глаз.
Знаком велев мне не двигаться с места, Вен'Дар скользнул дальше по коридору, уходящему в глубь дворца. Спины стражников сдвинулись сплошной стеной по ту сторону ворот.
— Они могут менять облик по желанию, — возразила женщина. — Возьмут тело, у кого захотят, и будут им пользоваться, пока не помрет. Вот почему нельзя на него смотреть. Ни в коем случае.
— Прикончить его надо, — заговорил самый крупный из стражников, человек с грудью, похожей на бочонок, стоявший ближе всех ко мне.
Он стиснул зубы и сжал толстые пальцы на пике, чей наконечник в тусклом свете отливал голубым.
— С тех пор как два года назад я нашел своих братьев, насаженных на кол, словно молочные поросята… они были еще теплыми, с ошейниками, вросшими в их плоть… Глаза тьмы! Мне хочется перерезать глотку этому пленнику. Я никогда прежде такого не чувствовал — желания убить кого-то собственными руками. Не понимаю, зачем принц сохраняет лорду жизнь.
Стражник, стоящий с ним рядом, положил волосатую руку товарищу на плечо.
— Ему недолго осталось…
К моему рукаву тоже прикоснулись. Я дернулась, рассадив локоть о колонну. Вен'Дар повел меня по еще одному спускающемуся вниз переходу, мимо очередной четверки оцепеневших стражников, в тускло освещенную комнатку, лишенную какой бы то ни было мебели, кроме деревянной скамьи, придвинутой к стене, и узкого каменного помоста или стола посередине. В четырех его углах было вмуровано по железной петле. Единственным просветом в серых каменных стенах были прямоугольные ворота из часто посаженных прутьев, отливавших серебром в свете маленькой лампы. Воздух был густ от чар, тяжелый, пугающий, гнетом легший на мою душу, словно гора свинца. Я содрогнулась.
— У нас всего несколько мгновений, — прошептал Наставник, мягко прикрывая за нами тяжелую дверь. — Дар'нети-Наблюдатель уже заметил мое заклинание и вскоре появится здесь, чтобы выяснить, в чем дело. Чары не слишком изящные, но иначе нам было не пробраться внутрь.
Вен'Дар указал мне на решетку и встал за моей спиной, когда я заглянула внутрь. В камере царила темнота. Слабый отблеск лампы из караульной едва дотягивался сквозь прутья, освещая деревянную миску с мясом и хлебом и полную кружку, стоящие у самой двери.
Над моим плечом вспыхнул свет, отбросив в глубь камеры четкую полосатую тень. В углу на полу сидел пленник, и когда он поднял руки, чтобы заслонить глаза от яркого сияния, серебряные кандалы блеснули на его запястьях. Блестящий металл стягивал его лодыжки и приковывал его к вмурованным в стену кольцам. Кандалы, цепи и серебристые полосы, вделанные в стены и потолок, удерживали чары, лишающие его колдовской силы. Два скомканных одеяла валялись на полу рядом с ним.
— Если ты пришел позлорадствовать, заканчивай поскорее и убирайся. Я предпочитаю темноту, избавляющую меня от твоей физиономии.
— Герик, дорогой мой, как ты?
— Матушка! — Щурясь на свету, он вскочил и дернулся к решетке, насколько позволяли ему цепи. — Что ты… Матушка, ты должна уйти отсюда!
— Не могу в это поверить. Я думала, он, по крайней мере…
— Как ты попала сюда? Он никогда бы не подверг тебя такой опасности. — Герик даже не слушал меня.
— Я привел ее сюда, — сообщил мой спутник. — Мое имя Вен'Дар. Полагаю, мы уже встречались. Ты помнишь — список.
— Вы глупец, сэр. Уведите ее отсюда. — В его словах звучал лед. — Матушка, уходи, пожалуйста. Спрячься там, где тебя не найдут. Здесь уже нельзя ничего поделать.
— Я не позволю ему повредить тебе.
— Он сделает то, что должен. Но тебя не должно быть рядом. Все может обернуться… Ты не понимаешь, как сильно они — Трое — ненавидят тебя.
Вен'Дар положил ладонь на мое плечо.
— Время уходить, сударыня. Я сожалею.
Хотя я тоже уже слышала крики и топот, доносившиеся из коридора, я не собиралась уходить. Но Вен'Дар закрыл глаза и снова развел руками, а потом настойчиво потянул меня за руку.
— Мы должны верить принцу. А это значит, что вы должны сделать так, как я скажу.
— Герик, ты не тот, кем себя считаешь, — торопливо заговорила я, пока Вен'Дар мягко, но настойчиво отцеплял мои руки от решетки и тащил меня через комнату. — Вспомни все, что я говорила тебе. Лорды не создают. Они только разрушают, и их не заботит никто, кроме самих себя. Ты не один из них. Я все еще верю в это. Я всегда буду в это верить.
Волшебный свет озарял красивое лицо улыбающегося мне сына нежным, печальным сиянием.
— Я тот, кто я есть. Прости меня.
«Прости» — как будто шестнадцать лет ужаса, терзавшего невинного ребенка, были его виной. Мне хотелось взвыть от несправедливости.
— Ни звука, сударыня, — прошептал Вен'Дар, его властная рука прижала меня спиной к серому камню возле двери в коридор. — Вы — стена. Ведите себя соответственно.
Дверь караульной распахнулась, и восемь вооруженных человек ворвались в камеру, а следом за ними — Кейрон, Мен’Тор и сутулый человек в сером. Радель держался позади, оставшись в дверях и глядя на остальных так, словно он был лишь наблюдателем, а не одним из них. В комнате не осталось ни малейшей тени, когда они внесли внутрь факелы, но, к моему изумлению, нас с Вен'Даром никто не заметил. Решив принять странное предложение Вен'Дара всерьез, я опустошила сознание и попыталась думать, как стена — плоская, молчаливая, такая заурядная, что ее никто не замечает.
— Что еще за глупости, Бен'Шар? — рявкнул Кейрон, окинув комнату суровым взглядом, не задержавшимся на нас с Вен'Даром. — Я не вижу никаких незваных гостей. Замеченный тобой шум, должно быть, раздался у тебя в животе. Неужели меня выдернули с заседания совета из-за того, что тебе не удалось переварить завтрак?
