В ту ночь Кейрон с Гериком вместе освободили короля Лейрана от месяцев молчания, и мы увидели нашего старинного врага, окруженного любовью и заботой его ясноглазой жены и дочери. Мы не стали задерживаться, чтобы ответить на его бестолковые вопросы или выслушать благодарности. Даже сострадание Кейрона было небезгранично.
Роксана снабдила нас в дорогу деньгами, лошадьми, обещаниями и всеми подарками, какие мы только могли принять. Она поцеловала в лоб удивленного Паоло, с предложением своей дружбы, если та ему когда-нибудь понадобится, а потом сжала руки Герика, пристально глядя на него, словно затем, чтобы запечатлеть в памяти его образ.
— Ты ведь возвращаешься назад, верно?
Герик кивнул, стрельнув глазами в нашу сторону.
— Сперва провожу их до дома нашего старого друга в Валлеоре.
Роксана кивнула, словно ничего другого и не ожидала.
— Тебе будет недоставать моей помощи.
— Да уж, точно, — фыркнул Герик.
Роксана не засмеялась, но стиснула его руки так, что у нее самой побелели костяшки.
— Ты поймешь, что многие люди готовы тебе помочь. Но иногда тебе придется попросить. Не забывай об этом.
Потом она отпустила его и подтолкнула к лошади. Когда Герик уселся в седло, она вошла в освещенную факелами привратную башню, и решетка с лязгом опустилась за ней.
Через пару дней после восстановления власти, так упрямо и умело сохраненной его королевой, король Эвард издал два указа, которые показались бы неслыханными еще несколькими годами ранее. Колдовство, само по себе, больше не было преступлением, поскольку чародеи трудились рука об руку с королем, чтобы положить конец странным беспорядкам прошлого года. Второй указ, гласивший, что женщины могут владеть собственностью и наследовать титулы отцов, в пояснениях не нуждался.
Менее интересным для народа Лейрана, но довольно-таки значимым для нас с Кейроном оказался конверт, последовавший за нами в Вердильон, где мы собирались еще немного погостить у Тенни. В нем лежали документы на Виндам и титулы графа и графини Гольтских, свободные вот уже шестнадцать лет. Хоть нас и терзало жестокое искушение позаботиться о доме Мартина, но все же мы не намеревались ничего принимать из рук Эварда. Вопрос решила небольшая записка, сопровождавшая документы. В ней значилось лишь: «От благодарных родителей». Так мы могли это принять.
Герик остался с нами лишь ненадолго, чтобы убедиться, что мы понимаем, как изменилась его жизнь, и не станем слишком беспокоиться о нем, когда они с Паоло отправятся в Северный Валлеор, где, по слухам, варварское племя вторглось в Четыре королевства. Если портал все еще существует, сказал он нам, он отведет одиноков обратно в Пределье и останется с ними, пока они не перестанут в нем нуждаться. Он обещал прислать весточку сразу, как только ему будет о чем рассказать.
Спустя долгие тревожные недели усталый всадник с мятым письмом в кармане постучал в дверь, сообщив, что оно было оставлено в таверне на севере Валлеора вместе с обещанием золотой монеты тому, кто доставит его нам. Я заплатила человеку и распечатала послание.
Дорогие мои матушка и отец, вот первый раз, когда мне приходится вам писать. Я нашел одиноков в добром здравии, благодаря наставлениям, которые дал им Паоло, прежде чем мы покинули Пределье. Баллеорские жители их не привечали, но и не вредили им, поскольку их было много, причем некоторые — устрашающей наружности. Думаю, о них еще долго будут судачить в трактирах. Но теперь я забрал их домой, и они принялись за работу, восстанавливая свои оплоты и возобновляя торговлю. Немногие башни уцелели, включая малую часть моей собственной резиденции, так что сейчас нам приходится довольно сложно. Нужно работать долгие часы только для того, чтобы накормить всех. Зато огненные бури им не угрожают, и испуганные валлеорцы на них не рычат и не гоняют прочь, так что никто не жалуется. Мы еще не знаем, выжили ли дикие существа, оставшиеся здесь, так что восстановили стражу до тех пор, пока не убедимся, что в ней нет нужды.
Самая значительная новость недели — одна из одинокских девушек понесла, впервые. Думаю, Паоло придется найти повитуху во время следующей поездки в Валлеор и убедить ее отправиться с ним. Это великая загадка для одиноков, дай я в этих вопросах не очень-то смыслю. А они думают, что я знаю все!
Несмотря ни на что, Исток уцелел. Я понимаю теперь, что он знает не больше, чем я сам, но зато помогает мне мыслить четче, задавать себе вопросы, так что теперь, мне кажется, я выношу довольно разумные суждения и устанавливаю нужные правила.
Думаю, Паоло будет часто мотаться туда-сюда. Он говорит, что ему нужны прикосновения солнца и вкус вяленого мяса, иначе он становится раздражительным. Хотя мы часто пользуемся порталом в Валлеор, портал в Авонар исчез полностью. Наверное, потому, что я больше не сын Наследника Д'Арната. Паоло считает, что это плохо, но я, пожалуй, не сожалею об этом. У меня нет ни малейшего желания когда бы то ни было возвращаться в Гондею.
Когда мы немного обустроимся, я надеюсь, вы приедете навестить нас, Я знаю, вы оба могли бы дать мне множество полезных советов. Я не настолько глуп, чтобы считать, будто знаю все необходимое хорошему правителю, но не могу все бросить и уйти учиться этому еще лет десять. У них больше никого нет. К счастью, у них нет и чрезмерных ожиданий, поэтому мы друг друга устраиваем. И мне здесь самое место.
Знайте, что я думаю о вас каждый день. И не важно, по каким мирам мы ходим, я чувствую ваше присутствие и вашу веру в меня, и они дают мне силы делать все, что необходимо. Мне потребуется еще какое-то время, чтобы привыкнуть к тому, кто я сейчас и кем я был прежде. От осознания, как близко я был к тому, чтобы вернуться в Зев'На, мне становится тревожно.
Но в пещере Истока больше нет ока. Вместо него — сплошная каменная стена. И из расщелины в скале пробивается деревце, пока что еще только прутик, слишком маленький, чтобы узнать его вид. Мне нравится думать, что это знак жизни, которую вы подарили мне. Я обещаю сделать все возможное, чтобы вырастить его.
Ваш любящий сын,
Герик.
Кейрон начал писать историю своего народа в нашем мире — работа, о которой он мечтал с тех пор, как впервые попал в Университет. И он снова исцеляет, негласно, пока мы не убедимся в том, что новый указ Эварда в силе. Мы живем в сторожке в Виндаме, поскольку главное здание слишком разрушено, чтобы его перестраивать. Я работаю над восстановлением садов Мартина.
Редкие письма Герика рассказывают нам об одиноках, солнечных камнях и растущих башнях, о маленьких победах и огромных разочарованиях в себе, но очень мало о нем самом. Ничего о шрамах, которые, боюсь, уходят гораздо глубже, чем те, что у него на руках. «Тревожно». И мне тоже тревожно. Кейрон рассказал мне о последнем проклятии Зиддари: «Ты — наше орудие…»
Действительно ли погибли лорды? Герик и Кейрон верят в это. Вен'Дар тоже. Навестив нас в этом месяце, принц рассказывал, как общество, сложившееся за время непрерывной войны в Гондее, начало разрушаться, словно башни Зев'На, обратившиеся в щебень в миг победы Кейрона и Герика. Но хотя я радуюсь каждому утру, когда просыпаюсь рядом с Кейроном, я крепко прижимаюсь к нему по ночам, когда наступает неизбежная темнота.
