внутренних дел[529]. Словом, в Анкаре Сагира ждали и были готовы задержать его с поличным. Ни индийского общества «Халифат», ни собранных им денег не существовало в природе; да и арест Сагира англичанами был инсценировкой – все это было придумано для того, чтобы найти способы подобраться к Мустафе Кемалю и убить его. Тем временем полиция с помощью написанного якобы Сагиром письма выманила в Анкару коллаборациониста Ферита Джавита и арестовала его.
В ходе расследования и суда выяснились новые подробности о том, кто такой Мустафа Сагир. В начале 1921 года, когда его арестовали, ему было 33 года. В возрасте десяти лет его забрали из семьи и начали готовить к выполнению особых заданий. Получив образование в Эдинбурге и Оксфорде, он поработал в Египте, Швейцарии и Германии; затем вел кампанию психологической войны в иранских газетах и подталкивал курдские племена, обитающие близ иракского города Ханакин, к нападению на османские войска, которыми командовал Рауф-бей (Орбай). Сагир был одним из агентов, заплативших деньги афганцу, убившему сторонника союза с Турцией эмира Хабибуллу 20 февраля 1919 года[530]. Несмотря на попытки англичан спасти Сагира, продолжавшиеся до самого последнего момента, 24 мая 1921 года он был казнен через повешение по приговору Суда независимости.
В качестве еще одного примера можно привести случай, произошедший с начальником Генерального штаба Февзи-пашой. Проведя некоторое время за изучением фотографий подозреваемых в шпионаже лиц, прибывших из Стамбула, он позвал солдата-парикмахера, чтобы тот его побрил. Лицо парикмахера, успевшее уже примелькаться, на этот раз почему-то обратило на себя внимание Февзи-паши, но он не придал этому значения. И только когда бритье было окончено, и начальник Генштаба вернулся к столу, на котором все еще лежали фотографии шпионов, он замер, пораженный: с одной из фотографий на него смотрел тот самый парикмахер! Оказалось, что это английский агент, молодой грек Йорги, который по фальшивым турецким документам поступил в армию, а потом проник в Генеральный штаб[531]. Так что было вполне логично, что созданная в первые годы Республики секретная служба была приспособлена для решения в первую очередь военных задач. На то были веские причины.
Но теперь возникал новый мир. Возрастала важность политической, экономической, психологической разведки; чтобы успешно вести работу в этом направлении, секретная служба должна была приобрести более гражданский характер.
«Младотурки» из НРО
Микдат Алпай тоже был представителем нового поколения сотрудников – молодых, получивших высшее образование, знающих иностранные языки – принятых Фуатом Догу на работу в спецслужбу, которая на тот момент уже обрела новое название, НРО, и новый законный статус. Он тоже окончил юридический факультет Анкарского университета; будучи студентом, придерживался левых взглядов и был активным членом студенческой организации «Анадолу». В 1965 году на выборах в студенческий совет юридического факультета он выставил свою кандидатуру от «Группы социального пробуждения», которую можно было назвать левым крылом НРП. На мой вопрос «Почему же вы не выиграли?» Алпай ответил: «Я выиграл бы с запасом, но декан помешал: отменил выборы».
Отслужив в армии, Алпай хотел начать академическую карьеру в университете, но там не было вакансий, и тогда он временно устроился в юридическое управление правительства; тогда же через знакомого его жены Севаль-ханым, который работал в НРО, о нем узнал Фуат Догу. Его проверили на предмет предосудительных связей, а потом вместе с другими прошедшими проверку молодыми людьми пригласили на встречу с «Фуатом-пашой». Руку тот протягивал не для рукопожатия, а чтобы ее по обычаю, принятому в Турции среди родственников, поцеловали и приложили ко лбу: начальник старой школы воспринимал подчиненных как своих детей, а себя – как главу большого семейства. Например, провожая кого-нибудь на работу или учебу за границу, Догу клал ему в карман конверт с сотней лир – чтобы не остался на мели в свою первую зарубежную поездку. Если кто-нибудь из новичков, видя протянутую для поцелуя руку, колебался, не зная, как поступить, представитель отдела кадров выражением лица подсказывал, что нужно делать. Впоследствии, правда, выяснилось, что если кто-нибудь все-таки пожимал руку вместо поцелуя, паша не обращал на это особого внимания.
Несмотря на то, что сам Догу был военным, он желал придать НРО более гражданский характер, и начать при этом с низового уровня – ведь младшие сотрудники будут постепенно продвигаться по службе. Все те, кого Догу принял на работу в 1966–1968 годах, впоследствии будут занимать руководящие должности, вытесняя с них военных.
Шенкал Атасагун – первый гражданский глава НРО, выдвинутый из самой организации. Именно при нем будет пойман лидер РПК Абдулла Оджалан. Его сменит Эмре Танер, которого тоже привел в НРО Фуат Догу. После прихода к власти ПСР Танер сыграет ключевую роль в том, чтобы убедить военных в необходимости процесса, получившего название «Курдская инициатива». Джеват Онеш – один из самых важных проводников «демилитаризации» НРО, первым предложил новые методы урегулирования курдского конфликта. Микдат Алпай уже в самом начале своей работы в НРО руководил операцией «Воздушный шар» по внедрению «крота» Махира Кайнака в среду военных, готовивших «альтернативный» (левый) переворот в преддверии переворота 12 марта. Он так и не займет пост главы организации, однако будет считаться одним из ее столпов. Мехмет Эймюр – создатель Контртеррористического отдела; он же сыграл важную роль в частичном снятии завесы тайны, окружавшей НРО, что позволило начать обсуждение организации в прессе. Эртугрул Гювен, вынужденный уйти в отставку после попытки свержения Гейдара Алиева, Галип Тугджу, который в бытность свою начальником Диярбакырского управления НРО похвалялся, что «Идрис Барзани[532] стоит перед ним по стойке смирно», и Сади Сагдам, малоизвестный широкой публике, но, как утверждают в разговорах за закрытыми дверями, сыгравший очень важную роль в истории организации, – все они из тех, кого Фуат Догу взял под крыло в 1966–1968 годах и кого можно было бы назвать «младотурками НРО».
Да, Фуат Догу начал принимать на работу молодых людей с университетским образованием, но требования к НРО предъявлялись прежние: в случае войны с Советским Союзом замедлить процесс оккупации Турции и помогать военным деятельностью за линией фронта. Джеват Онеш, занимавший в организации должности на всех уровнях, от резидента в Мюнхене и Стокгольме и начальника Диярбакырского управления до руководителя отдела психологической разведки и главы Управления разведки, так описал в беседе со мной сложившуюся в те годы ситуацию:
«Для американцев мы были заставой на границе с СССР, а в случае конфликта должны были принять на себя первый удар… В эту схему пришлось укладывать и политику».
«Принять на себя
