спинами ко всем остальным.
Крю наблюдает за мной. А я за ним. Когда все начинают отсчет, он тоже тихо отсчитывает.
Только для моих ушей.
– Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть.
Я присоединяюсь к нему.
– Пять. Четыре. Три. Два. Один.
– С Новым годом, Пташка. – Он так близко, что касается губами моих губ, когда говорит.
– С Новым годом, – бормочу я и целую его.
Даже сквозь громкие выкрики наших гостей я слышу тихие хлопки фейерверков, разрывающихся в воздухе. Рев людей, которые встречают Новый год на улицах. Я отстраняюсь и любуюсь фейерверками. Красные и белые вспышки озаряют небо, а Крю, обняв меня за плечи, прижимает к себе и чокается своим бокалом с моим.
– За новый год, – говорит он.
– За новый год, – вторю я, и мы делаем глоток.
Пузырьки шампанского щекочут горло, и я отпиваю снова, пока в итоге не опустошаю бокал. Крю тоже допивает, забирает у меня бокал и, поставив оба на ближайший стол, берет меня за руку и ведет в свою спальню.
Мы забываем обо всех вокруг. Сосредоточены только друг на друге.
В комнате темно, шторы пропускают лишь свет от небоскребов, и когда Крю притягивает меня к себе, я охотно поддаюсь. У меня вырывается тихий стон, когда он проводит руками по моим бокам, теребя пальцами ткань платья.
– Я не могу от тебя оторваться, – говорит он, а потом набрасывается на мои губы, и я отвечаю ему, высовывая язык навстречу его языку. Поцелуй до неприличия прекрасен. У его губ вкус шампанского, а когда он просовывает руки под подол моего платья и опускает их на мои обнаженные ягодицы, я дрожу.
Крю замирает.
– Ты не надела трусики.
– И лифчик тоже, – признаюсь я.
От голодного блеска в его глазах, у меня между ног разливается жар, и он торопливо поворачивает меня к себе спиной. Проводит пальцами по обнаженной коже, а потом расстегивает молнию, пока платье не спадает с моего тела. Крю нетерпеливо спускает его лежать ворохом у моих ног, и, откинув его в сторону, я тянусь снять золотистые босоножки на шпильке, как вдруг он останавливает меня, опустив ладонь на голое бедро.
– Не снимай, – едва не рычит он.
Я слушаюсь, а когда Крю снова поворачивает меня к себе лицом, мы сливаемся в жадном поцелуе. Кажется, его руки разом прикасаются ко мне повсюду. К талии. К бедрам. К груди. К соскам. Он обхватывает меня между ног, дразнит пальцами, погружает их внутрь, и я, желая большего, расслабляю мышцы бедер, насколько могу.
– Я хочу трахнуть тебя у стены.
Все мое тело вспыхивает от его предложения.
Хмм. Мы еще никогда так не делали.
В следующий миг Крю прижимает меня к стене спальни возле окон, за которыми красуются огни города. Еще недавно я бы всполошилась, боясь, что нас могут увидеть. Меня. Совершенно голую.
Но сейчас мне все равно. Я слишком опьянена желанием. Потребность почувствовать, как он двигается во мне, превосходит все остальное.
Крю медленно прижимается к моему голому телу, оставшись полностью одетым, и я шумно выдыхаю. Кожа становится чувствительной от прикосновения его рубашки и брюк. Он целует меня в шею, слегка придерживая за бедра, проводит губами по ключицам. По груди. Слегка присев, обхватывает сосок, и я прижимаю его ближе, запустив пальцы в волосы.
– Черт ты прекрасна, – шепчет он, уткнувшись мне в грудь, опускает руку и гладит меня между ног. Я возбуждена. Слышу, как его пальцы окутывает моя влага, и закрываю глаза, слегка ударяясь затылком о стену. Я полностью охвачена его прикосновениями.
Когда он встает и снова завладевает моими губами, не переставая ласкать меня пальцами между бедер, я могу лишь отдаться его прикосновениям, чувствуя, что ноги норовят подкоситься. Крю выводит круги на клиторе, поглаживает его, усиливая удовольствие, и я понимаю, что скоро кончу. Тянусь к ремню его брюк, но вожусь с ним так неуклюже, что он смахивает мои руки. Расстегивает ремень, затем молнию, и тогда я просовываю руку ему в брюки и обхватываю пальцами возбужденный член.
В следующий миг он поднимает меня, и я закидываю ноги ему на поясницу. Его достоинство оказывается ровно там, где нужно мне сильнее всего. Он входит так сильно, что у меня перехватывает дыхание. Его член двигается во мне, а я цепляюсь за его широкие плечи, прильнув раскрытым ртом к шее. Он двигает бедрами, с каждым толчком набирая скорость, и я замираю, оказавшись на грани оргазма.
Крю точно знает, как ко мне прикасаться и где. Мои стоны подсказывают, чего я желаю и где именно, и он понимает.
Он уже понимает мое тело и умеет давать мне ровно то, чего я хочу.
Что мне нужно.
Оргазм настигает внезапно и так сильно, что мне трудно дышать, в голове пустота. Я могу лишь сосредоточиться на мощной дрожи, которая сотрясает мое тело. Переходит на руки и ноги. Он все длится и длится, словно не закончится никогда, и, клянусь, в какой-то момент у меня замирает сердце.
Крю тоже кончает, его низкий гортанный стон посылает мурашки по моей коже. Когда все заканчивается, он прижимает меня к стене, навалившись всем телом. Моя мокрая от пота кожа липнет к его одежде, наши тела все еще соединены. Его член пульсирует во мне, дыхание становится резким, неровным. Он приближается губами к моему уху.
– Мне нравится смотреть, как ты кончаешь, – шепчет Крю, и я опускаю голову, до сих пор порой испытывая смущение, хотя это глупо.
За последние несколько недель он столько раз видел меня голой, что уже даже не смешно.
Я киваю, все еще не в состоянии говорить. Слишком ошеломлена чувствами, которые он во мне пробуждает.
Все, чем мы занимаемся вместе – особенно это, – так приятно, кажется таким правильным. У меня с Крю связь, которой нет больше ни с кем.
Ни с друзьями. Ни с семьей.
Ни с кем.
Только с ним.
Крю касается губами моего уха и шепчет:
– Я могу это повторить.
– Я знаю. – Я улыбаюсь. Интересно, слышит ли он улыбку в моем голосе?
– Я постоянно это делаю, – продолжает он.
У меня вырывается тихий смешок.
– Ты смеешься, но знаешь, что это правда. – Крю прикусывает мочку моего уха. – Я могу доводить тебя до оргазма снова и снова. Всю ночь, если ты мне позволишь.
Я издаю тихий вздох, когда Крю утыкается мне в шею и тихо просит:
– Скажи что-нибудь.
– Я люблю тебя, – говорю я, и он поднимает голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Я тоже
