памяти последние извинения Винсента. Последние изъявления любви. Сколько раз мне мучительно хотелось услышать от него эти слова?
И какая разница, сколько…
– Ненавижу тебя, – злобно бросила я Райну.
Он провел пальцами по моему лицу. За ними следом тянулись струйки тени. Темнота. Сон. Такой мощный, что я не могла с ним бороться.
Последнее, что я услышала, был шепот Райна:
– Ох, принцесса!
Глава пятьдесят четвертая
Я проснулась рывком. Мокрая от пота одежда прилипла к коже.
Я уже видела этот потолок. Серебряные звезды на лазурном стекле. Я села на кровати. Место было настолько мучительно знакомым, что перехватило дыхание.
Моя комната. Апартаменты, где я провела последние шестнадцать лет жизни. Я ушла отсюда каких-то несколько коротких месяцев назад, но вернулась другим человеком.
Девочка, которая жила здесь раньше, была ребенком. А теперь я стала…
Я даже не знаю кем.
Воспоминания о турнире возвращались вспышками, и каждый эпизод все глубже и глубже загонял кол мне в сердце. Я прижала руку к груди и крепко зажмурилась.
Я увидела окровавленное лицо Винсента.
Увидела, как Райн убивает его.
У меня вырвался прерывистый выдох, подозрительно напоминающий рыдание.
Но нет. Я не стану плакать. Я не стану плакать.
Я выскочила из постели. Мои кожаные доспехи пропали. Как и мечи. На мне были только свободные шелковые панталоны и легкая ночная рубашка темно-синего цвета.
Отлично. В этом я, по крайней мере, могла передвигаться. Можно было найти чем драться, найти окно, разбить. Можно было бы… Можно…
Я заметила свое отражение в зеркале и застыла.
Темнота очертила мне глаза, сделав их серебристо-лунными, как у Винсента. Щеки ввалились и были покрыты синяками. Кто-то меня подлечил, но остатки порезов и ожогов еще расцвечивали мои голые руки.
А печать…
Печать…
Мне пришлось долго на нее смотреть, потому что ум не мог примириться с тем, что видит. Поначалу я подумала, что, должно быть, случилось какое-то непонимание, какая-то путаница.
Но нет. Это совершенно точно была печать наследника, врезанная в мое тело. Она украшала мне шею, как у Винсента. Кружок в основании шеи, который опирался на изгиб ключицы. Долго таращась на печать, я поняла, что она изображает все фазы луны, наложенные одна поверх другой. Под ней, как чашечка цветка, разворачивались дымчатые линии, расходясь вверх по шее и плечам. Линии уходили к четырем точкам с каждой стороны – в тех местах, где у хиажей основание крыльев.
В комнате было темно. Сияние ярко-красных линий здесь казалось особенно сильным. Оно пульсировало вместе с убыстряющимся ритмом сердца. От каждой чернильной линии отделялся слабый красный дымок.
Я стиснула руки. Крепче, крепче и крепче – словно можно было заставить их не трястись, словно можно было усилием воли вернуть себе собранность. Я не могла себе позволить быть несобранной.
В уме складывалось лишь одно слово.
Как?!
Как такое может быть? Я же человек.
Щелк – повернулась дверная ручка.
Я резко обернулась.
Когда дверь открылась и Райн вошел, я была готова и набросилась на него.
Я нападала без оружия. А моя магия – даже в этом новом, пробужденном состоянии – не хотела приходить, хотя ее вызывал гнев. Может, меня чем-то опоили, как-то притупили ее.
Прекрасно. Еще у меня оставались зубы и ногти. Я набросилась на него, как зверь.
Может быть, Райн этого ожидал, потому что сразу отразил мое нападение. Я четыре раза ускользала из его захвата, пока он не удержал меня одной грубой силой и не повалил на кровать.
Он прижал меня всем своим весом. Его лицо было в нескольких дюймах, наши носы почти задевали друг друга.
– Орайя, успокойся! Я не собираюсь…
Успокойся?
Успокоиться?!
Его самого покоробило от собственных слов.
– Ну просто… Орайя, я…
Я повернула голову и изо всех сил вонзила зубы ему в руку.
Он прошипел ругательство; я выплюнула его кровь на простыню. Освободиться я не могла. Мне не давали пошевелиться вес его тела и сила, с которой он прижимал меня за плечо другой рукой.
– Мне очень многое надо тебе объяснить, – сказал он, – если ты мне позволишь. Орайя, перестань драться!
– С чего вдруг? – бросила я в ответ. – Чтобы тебе было легче меня насиловать?
Он снова поморщился.
– Я сказал то, что было нужно, чтобы спасти тебе жизнь, – сквозь зубы процедил он.
Спасти мне жизнь.
Как я спасла жизнь ему.
Я предпочла его своему отцу, собственной силе, а теперь Винсент мертв, хиажи повержены, а в Сивринаже – Дом Крови…
Я облажалась. Я все загубила. И за это хотелось выцарапать Райну глаза. Матерь, мне хотелось этого больше всего на свете.
Но получить ответы хотелось сильнее.
Я заскрипела зубами и насупилась.
Райн настороженно за мной следил.
– Если я тебя отпущу, – начал он, – ты на меня не набросишься?
Я честно не могла заставить себя пообещать, что не наброшусь.
– Постараюсь.
– Я распорядился, чтобы из этой комнаты убрали все, что только можно использовать в качестве оружия.
– Не сомневаюсь, ты наверняка что-то забыл.
Улыбка, которая скривила его губы, казалась скорее печальной, чем веселой.
– Принцесса, рад слышать, что вы в форме.
Он отпустил меня.
Я кое-как встала на ноги и отошла на несколько шагов. Я заметила, что он следит, как расстояние между нами увеличивается. Может быть, ему сейчас подумалось о том же, о чем и мне: как раньше я отодвигалась так каждый раз, когда мы оказывались в одной комнате.
Может быть, мне показалось, что он погрустнел.
Я бы солгала, если бы сказала, что и сама не почувствовала укол грусти. Потому что доверяла Райну. А этот мужчина… Я даже не знала, кто он.
Его взгляд задержался на мне. На моей шее.
– Как это вышло? – тихо спросил он.
Казалось чем-то постыдным ответить, что я не знаю. Я не хотела признаваться, как мало мне известно о двух мужчинах, которые стали мне так близки.
– Сначала ты, – сказала я.
– Я никогда тебе не лгал.
Он произнес это так быстро, будто несколько дней ждал случая мне это сказать.
Какая мерзкая шутка.
– И что это означает? – фыркнула я. – Что ты осторожно выбирал свою правду? Что подбирал каждое слово, чтобы скрыть то, чего не хотел мне говорить?
Он поднял ладони, словно говоря: «Ты права».
– Я тоже был ко всему этому не готов. Поверь мне.
– Говори слова, которые хоть что-то означают, – отрезала я.
– Я говорил тебе правду, – сказал он. – Просто… не всю.
– И к чему ты…
– Меня обратил Некулай Вазарус. Король Некулай.
Я
