к холодильнику, чтобы налить сок.
— Не преувеличивай. Это друзья.
— Хорошо. Раз уж ты все вспомнила, не хочешь рассказать мне о Марке?
Я сделала глоток сока, сжимая бокал в руке. Этот разговор, когда-нибудь должен был случиться. Пришло время признаться.
— Мы познакомились в тот день, когда я узнала, что Марианна беременна. Я не хотела идти домой, после того, как уехала от тебя, поэтому пошла в кафе у дома. Столько мыслей крутилось в голове, что бармен крикнул на меня, чтобы я забрала свой кофе. Марк взял его за меня, отвел к столику и представился. Мы даже не разговаривали толком. — Ричард садится за стол, его глаза темнеют с каждым моим словом. Я делаю еще глоток и продолжаю. — Второй раз я встретила его в клубе. Я не знала, что это его клуб. Мы действительно встретились случайно.
— У вас, что-то было?
Я вспомнила наш танец, его поцелуй в щеку, нежные слова в мой адрес. Опустив глаза, я сказала.
— Мы танцевали, и он поцеловал меня в щеку. А потом… — Проглатываю ком. — Потом мы встретились снова. Снова случайно, правда. Я ужинала в его клубе. Марк появился ниоткуда и пригласил в заброшенный туннель, где начинал свой путь сам Гретхен Гот. Помнишь, ты был с Марианной на его выставке?
Ричард сжимает руку в кулак, его черты лица приобретают резкую гротескность.
— Повтори. — Шепчет он, плотно сжимая глаза.
— Я ужинала…
— Не это, блядь! Ты ходила с незнакомым парнем в какой-то заброшенный туннель? О чем, черт возьми, ты думала?! — Кричит он, подскакивая с места.
Я делаю шаг назад, боясь, что он может сделать дальше. Ричард замечает, что пугает меня, поэтому отступает. Проглотив ком вины и страха, я говорю.
— Сейчас я понимаю, что поступила глупо. Прости меня. Мы были знакомы, и почему-то я решила, что могу доверять ему. Но это ничего не значит, я не чувствую к нему ничего, что чувствую к тебе.
Ричард складывает руки на груди. Я вижу, что он еле держится, чтобы не разгромить мой дом. На его лице появляется жесткая ухмылка.
— По-твоему это должно меня успокоить? Ты проводила время с другим! С другим, блядь, мужчиной. Он решил, что имеет на тебя какие-то права!
Делаю шаг к нему. — Пожалуйста, Ричард, успокойся. Я не изменила бы тебе. Я люблю тебя.
— Ты любишь меня, Алиса? — Зачем то, вновь спрашивает он. Но позже я понимаю, что это риторический вопрос. — Знаешь, что для меня любовь к тебе? Это значит, что когда ты не рядом, мои мысли заняты лишь тобой. Когда со мной разговаривает или меня касается другая женщина, единственное, что я хочу сделать — это попросить её заткнуться и принять душ, чтобы смыть её следы. Сравнить тебя с кем-то? Подумать о том, что я чувствую к кому-то еще кроме тебя? Я скорее застрелюсь, чем позволю себе мысли о другой женщине. Моя любовь к тебе равна одержимости, с которой я не хочу, и не буду бороться. — Моё сердце стучит, когда слезы заполняют веки. Я виновата. Мне нечего добавить. Он прав во всём. — Теперь скажи мне, Алиса, как я должен реагировать на то, что ты рассказала мне? Я тысячу раз говорил, что ты принадлежишь мне, но ты все равно пошла, проводила время с другим мужчиной и позволяла ему касаться себя.
Я устало провожу рукой по лицу. — Сегодня Рождество, Ричард. Прости меня, хорошо? Да, я перешла некоторые границы, но между нами было всё так…
— Даже не вздумай! — Рычит он. — Не заканчивай это предложение, Алиса.
Молча, сжимаю губы, пока Ричард пристально изучает моё лицо.
— Ты будешь наказана. — Его голос бархатный, но твердый. Будто он задумал, что-то очень сексуальное, но я все равно буду страдать.
— Наказана? — Мой голос дрожит, и я всеми силами, пытаюсь скрыть свое беспокойство. За мою, не очень длинную жизнь, я испытывала слишком большое количество наказаний и они никогда не были приятными.
Ричард молчит, будто решает, что именно сделать со мной, учитывая, через что мне пришлось недавно пройти. Будто он хотел бы действительно причинить мне боль, но не может себе этого позволить.
Этого колебания достаточно, чтобы я поняла, что какое бы наказание он для меня не придумал, Ричард не заставит меня пройти через то, через что мне приходилось проходить раньше.
— Раздевайся.
— Что?
— Ты слышала меня. Раздевайся. Если ты хочешь, чтобы я выбил из тебя мысли о другом мужчине, именно это я и сделаю.
Прикусив внутреннюю сторону щеки, я беру футболку за края, стягиваю через голову и скидываю её на пол. Мои пальцы подрагивают, когда я расстёгиваю бюстгальтер и отправляю к футболке, оставаясь обнаженной по пояс. Глаза Ричарда темнеют, с каждой снятой вещью, и когда я остаюсь только в трусиках, его адамово яблоко дёргается.
— Полностью.
Я подчиняюсь. Снимаю трусики, оставаясь перед ним полностью голой. Моё тело пылает под его пристальным взглядом. Мне хочется прикрыться, но я уверена, что ему это не понравится.
— Повернись лицом к дивану и наклонись. Задницу вверх.
Боже. Так не должно быть, но я чувствую, как возбуждение разливается по моему телу. Уверена, что если он решит провести пальцем между моих ног, то сразу обнаружит, какая я мокрая.
Когда я делаю то, что он сказал, Ричард подходит сзади и опускает ладонь на мою ягодицу. Она большая и теплая, мурашки бегут по позвоночнику, и я сжимаю ногтями обивку дивана.
— Я был верен тебе все это время, Алиса. Я очень надеялся, что ты понимала смысл слов, когда я говорил, что ты принадлежишь мне. Но ты решила поступить иначе.
— Я не…
— Молчать! — Мою кожу обжигает сильный шлепок. Он такой неожиданный, что я поддаюсь вперед, чуть не падая лицом в диван. — Я не просил тебя говорить, ты уже сказала и сделала достаточно.
— Ричард… — Шепчу я. Веки опухают, но это не от страха. Я даже не знаю, почему хочу плакать. Может, из-за огромного количества эмоций, внезапно нахлынувших на меня.
— Ни слова, Алиса.
Шлепок.
Я снова поддаюсь вперед, сжимая нижнюю губу зубами. Это больно, но, в то же время, я очень сильно возбуждена. Господи, что со мной?
Шлепок.
Более сильный, кожу жжет, я стону, сжимая губы, пытаясь скрыть свою реакцию.
— Интересно. — Шепчет он.
— О чем ты?
Шлепок.
— Ах! — Стону я.
— Я сказал ни слова. Но раз уж тебе интересно, я отвечу. Видишь ли, мышка, с моего ракурса открывается хороший вид на твою киску. И знаешь, что? Она чертовски блестящая. Неужели тебя так
