Атлантика. Борт субмарины «Фюрер-конвоя» «U-330».
Нетрудно было установить, что радиограмму передали из субмарины, находившейся приблизительно в ста милях от английского острова Сент-Килда. Судя по интенсивности радиопереговоров, которые ранее были зафиксированы в этом районе, следовало признать, что группа английских подводных лодок действительно обошла Оркнейский архипелаг и другие шотландские острова и ушла в Атлантику.
Однако все это — сухая констатация, а нужна была профессиональная аналитика. Если предположить, размышлял О'Коннел, что на борту одной из субмарин действительно находится фюрер, то эта волчья стая, как именовал отряды своих субмарин гросс-адмирал Дениц, конечно же, не стала бы рисковать, прорываясь через английские морские заставы в проливах Па-де-Кале и Ла-Манш. Особенно если субмарины уходили от берегов Норвегии, где у гитлеровцев все еще имелись военно-морские базы.
Настораживала новоиспеченного генерала от разведки и открытость сведений, заложенных в радиопослании «фюрера»: номер субмарины, ее принадлежность к секретному соединению «Фюрер-конвоя»… Хотя, с другой стороны, именно эти данные многим германцам могли служить косвенными подтверждениями истинности обращения фюрера; доказательством того, что он жив, спасен и находится вне Германии, вне досягаемости врагов.
Это-то было сейчас самым важным открытием для генерала: фюрер жив! Причем сведения об этом поступили именно тогда, когда, казалось бы, германскому сектору «Сикрет Интеллидженс Сервис», наконец, удалось собрать достаточно убедительных свидетельства его… гибели, основанием которых служили сведения, полученные из нескольких официальных и неофициальных германских источников.
И хотя среди тех лиц, которые эту информацию в той или иной форме выдавали, не было пока что ни одного непосредственного свидетеля самоубийства фюрера или хотя бы просто обитателя бункера, — тем не менее их утверждениям можно было верить. К тому же они подтверждались самой ситуацией, которая складывалась в эти дни в поверженной Германии, в том числе — актом передачи всей полноты власти в стране гросс-адмиралу Деницу.
Возможно, эта радиограмма и была бы в конечном итоге воспринята как фальшивка, но в тот же день несколько германских агентурных источников, расположенных в районах германских городов Куксхафен, Эльмсхорн и Пиннеберг, сообщили, что вчера из секретной базы субмарин ушла стая «Фюрер-конвоя», на одной из которых находится… фюрер!
Когда все эти сообщения, собранные германской секцией «Сикрет Интеллидженс Сервис», положили на стол генералу О'Коннелу[107], он сразу же обратил внимание на явное временное несоответствие: послание фюрера не могло быть радировано из далекой для Германии северной оконечности Шотландии буквально через несколько часов после того, как субмарина с ним на борту оставила некую секретную базу, находящуюся на германском побережье Северного моря.
Ќ
Объяснение этой временной нестыковке найти, в общем-то, можно было бы очень просто: германские агенты пользовались запоздалыми слухами, а не проверенными данными и вели речь о другой стае, выход которой последовал за выходом специального секретного отряда «Фюрер-конвоя». Или же радист отправил заранее составленное радиопослание, находясь при этом в субмарине передовой разведывательной стаи. В то время как Гитлер действительно ушел на субмарине основной группы соединения «Фюрер-конвоя».
Едва генерал успел погрузиться в хитросплетения этой информационной атаки германских спецслужб, как позвонили из приемной Уинстона Черчилля.
— Прошу прощения, это полковник О'Коннел? — узнал начальник западноевропейского отдела военной разведки по-иезуитски вкрадчивый голос недавно назначенного личного секретаря премьера Роберта Критса, прозванного за его аскетического вида лицо и садистскую невозмутимость Инквизитором.
— Генерал, — напомнил ему О'Коннел, — с вашего, мистер Критс, великодушного позволения.
— Прошу прощения, но сэр Уинстон Черчилль обозначил ваш армейский чин именно так — «полковник».
— Из этого следует, что сэр Черчилль запамятовал. Как это с ним довольно часто случается.
— Прошу прощения, но это исключено: сэр Черчилль слишком щепетилен в признании чинов, и родовых титулов, чтобы ошибаться в них таким грубым образом.
Генерал уже специально возродил в своем воображении постное, по-лошадиному удлиненное лицо Инквизитора, что бы парировать его выводы как можно въедливее, как вдруг вспомнил, что на самом деле унизительно-бравадное «понижение» провинившегося перед ним военного или чиновника в чинах, титулах и должностях — всегда служило самым верным признаком сугубо английского, великосветского раздражения Черчилля.
— Кажется, вы позвонили мне, чтобы сообщить, что сэр Черчилль опять ждет меня с докладом?
— Прошу прощения: чтобы сообщить, что вам, полковник, повезло — вы по-прежнему принадлежите к тем немногим из разведывательных чинов, которых сэр Черчилль все еще время от времени ждет с докладами.
Когда скрипучий, как рассохшееся колесо старой колымаги, голос Роберта Критса наконец умолк, генерал еще несколько мгновений смотрел на трубку с такой ненавистью, словно собирался грохнуть ею о землю. И понадобилось огромное усилие воли, чтобы избавиться сразу от двух наваждений: ненависти к угасшему голосу Инквизитора и неугасающей ненависти к порождающей его телефонной трубке. Но именно тогда, когда О'Коннел в конце концов пересилил себя, в дверях кабинета появился его адъютант, старший лейтенант Генри Митчелл.
— Господин генерал, еще одно сообщение, касающееся особого соединения германских субмарин «Фюрер-конвоя». Сразу две волчьи стаи Деница, общей численностью более двадцати единиц, прорвались через пролив Па-де-Кале и в районе острова Олдерми, в Ла-Манше, неожиданно, из засады, атаковали наш конвой.
— Пусть это сообщение взволнует наших адмиралов, адъютант.
— Аналитично. И все же я хотел сообщить, что два надводных дна и одна субмарина в ходе этой атаки потоплены. Еще один надводный транспорт поврежден, и капитан вынужден был выбросить свое судно на мель. Германцы, судя по всему, потеряли одну подлодку. И напоминаю, что речь идет об особом, секретном соедини «Фюрер-конвоя», которое вас обычно очень интересует.
— Но это не могут быть субмарины «Фюрер-конвоя» — им категорически запрещено вступать в бой, для этого существуют подлодки боевого охранения. И уж тем более запрещено неспровоцированно нападать на вражеские суда. — Вполне аналитично, сэр.
— Тогда почему морские службы решили, что имеют дело именно с «Фюрер-конвоем»?
— В этом-то и заключается самое важное для нас, военной разведки, — положил перед ним на стол листики с донесениями старший лейтенант Митчелл. — Наши радисты перехватили переговоры, капитанов субмарин, из которых следует: субмарина с фюрером и «эзотерическими символами могущества рейха» благополучно прошла остров Уэсан, что недалеко от северной оконечности французской Бретани, и ушла в Бискайский залив.
