— Нам — нельзя, — тихо сказала она.
— Здесь так красиво, — восхищенно пробормотала Белка позади Милы. — Это настоящее волшебство.
— Это эльфийское волшебство, — добавила Мила, которая, как и ее друзья, чувствовала странное оцепенение и в то же время сильное желание подойти ближе и коснуться рукой камня или хотя бы удивительного дерева.
Она видела, как Горангель приблизился к камню и опустился перед ним на одно колено. Трое друзей, стоя в стороне, завороженно наблюдали, как он медленно протянул руку к камню. Рука неуверенно замерла возле исчерченной тонкими ручейками темной поверхности, но в следующий миг решительно подалась вперед, и пальцы Горангеля коснулись каменного цветка — Эльфийского Асфодела.
И в этот миг волшебство древних эльфов пробудилось ото сна — ложбину наполнили голоса.
Это были голоса, эхом доносящиеся из глубин забытых времен: торжественные, далекие и прекрасные. Их было много и они, словно нараспев, рождали слова:
День великий настал,
День, когда лунный свет рассечет своды туч
И прольется рекой
На бескрайние земли. Фиал,
Что хранил небывалые силы в веках, опрокинется в ночь,
И надежда взрастет над землей.
Громко зашумела листва серебряного дерева. Тонкие прорези в камне наполнились ярким светом, и на глазах онемевших ребят камень, словно расколовшееся на осколки стекло, разделился на части. Они застыли в воздухе и, погаснув, упали к ногам Горангеля. От камня осталось только небольшое возвышение, на гладкой вершине которого стояла Чаша Лунного Света.
Это была большая каменная чаша с хрустальным переплетением на стенках. На каменной поверхности были вырезаны какие-то символы, а хрусталь был испещрен бороздами и впадинами, похожими на лунные кратеры. А внутри Чаши, поднимаясь над краями ослепительным сияющим шаром, находилась луна, которую как будто сняли с неба.
Горангель взволнованно взял Чашу с возвышения. Он поднял одну руку, чтобы коснуться сияющего шара, но ладонь мягко прошла сквозь светящееся вещество, и ложбина Асфодела вновь наполнилась голосами, но в этот раз они говорили тихим шепотом и вразнобой, так что разобрать можно было только отдельные слова:
— Великий… хранит небывалые силы… лунный свет… над землей…
Горангель развернулся и, не отрывая взгляда от Чаши, направился в сторону ребят. Когда он подошел ближе, лицо его было озарено неровным сияющим светом. Но сияло оно не только из-за огня Чаши — Миле показалось, что оно словно светилось изнутри.
Все были настолько зачарованы происходящим, что даже дышать не решались. Мила чувствовала, что в этот самый миг происходит что-то такое, что мало кому из людей дано пережить, что-то такое, что она не совсем понимает, но точно никогда в своей жизни не забудет.
— Нам нужно поспешить обратно, — сказал Горангель, сделав шаг в сторону «Навигатора». На ходу он обернулся и посмотрел на Милу. — Ты была права — здесь нет ничего опасного, — он приподнял чуть выше каменную Чашу и восторженно улыбнулся; в его изумрудных глазах сияли две луны. — Ради этого стоило рискнуть. Я не должен был сомневаться. Теперь остается только надеяться, что никто не обнаружил нашего исчезновения.
Но не успел он поравняться с кораблем, как поляну наполнили звуки… Не голоса древних эльфов и не шелест серебряной листвы — это были совсем другие звуки. И эти звуки заставили их всех замереть на месте.
Играла музыка. Все четверо посмотрели друг на друга с растерянностью — эта музыка здесь, в чаще леса, казалась абсолютной нелепостью, как будто ночью в лесу кому-то вздумалось устроить им урок магических инструментов.
— Откуда это? — спросил Горангель, беспокойно озираясь. — Кто здесь?
Мила тоже посмотрела по сторонам, но деревья вдруг поплыли у нее перед глазами. Огранно. С чего это они? В поле зрения попало удивленное лицо Ромки.
— Что со мной? — спросил он, и ноги у него подкосились. Он упал на колени и затряс головой, как будто пытался отогнать от себя стаю назойливых мух.
Что-то было не так с этой музыкой. Мила прикрыла уши руками, но звуки, разливающиеся по лесу, даже не заметили этого препятствия. Она почувствовала, что ужасно хочет спать. Спать и больше ничего… Нет, ей совсем не нравится эта музыка. Нисколечко не нравится. И спать она не хочет… В расплывчатом тумане заиграло красивыми бликами большое серебристое пятно… Не хочет, но глаза просто слипаются.
— Свирель… — пробормотала рядом Белка, и Миле показалось, что она машет ей своей волшебной палочкой.
Вздор, подумала Мила, зачем Белке махать ей волшебной палочкой?
Музыка проникала ей в уши и уже внутри головы становилась все громче. Мила отняла руки от ушей и, упав на корточки, куда-то поползла, не разбирая дороги.
Когда она проползала мимо Ромки, он застонал и упал лицом в землю. Смутно Мила услышала сонный голос Белки, и ей показалось, что сквозь зевоту та пробормотала заклинание.
Поздно, подумала Мила, и тут же в ее левом ухе прозвучал негромкий хлопок, как будто лопнула барабанная перепонка. Почувствовав, как всю ее словно окутала липкая сонливость, и не в силах больше даже шевельнуться, Мила растянулась ничком. Последнее, что она видела, прежде чем окончательно отключиться — как светлая голова Горангеля коснулась земли, а от его рук оторвался большой сияющий шар и покатился куда-то в сторону…
* * *
Мила открыла глаза. Ощущение была такое, как будто она проснулась в мире, который спит крепким сном. Было тихо. Так тихо не бывает, подумалось ей, даже если крепко зажать уши руками. Что же произошло?
Мила сделала попытку приподняться. Она оглянулась по сторонам: Ромка лежал в двух шагах от нее и спал; чуть дальше спала Белка, сжимая в руке свою волшебную палочку; с Горангелем было то же самое.
Мила попробовала собраться с мыслями. Значит, так: заиграла музыка. Что же это было? Такой звук она уже слышала. Похоже на… Белка что-то бормотала про свирель…
Украденная свирель Лирохвоста!
Но как это понимать!?
Перед тем как ее одолел сон, Мила видела, как покатилась по земле Чаша. Но где же она? Мила посмотрела по сторонам и растерялась — Чаши не было.
В ту же секунду, как она это поняла, между деревьями мелькнул рассыпающийся в ночном мраке свет. Мила нерешительно встала и, переступив через Ромку, пошла на этот мерцающий огонек. Чаша ведь не могла откатиться так далеко, на ходу думала она, это глупость просто. Но Мила почему-то была уверена в том, что этот свет исходит от Эльфийской Чаши. Ступая по сырой земле, Мила пробиралась между громадными корявыми деревьями. Место, где находился источник света, было уже близко. Деревья расступились, и Мила вышла на широкую поляну.
Она не ошиблась. Свет действительно исходил от Чаши. Он заливал всю поляну и был уже не такой серебристо-белый, как прежде. Сияние пульсировало и наливалось красноватым цветом, бросая багряные блики на руки того, кто ее держал — таинственного человека в капюшоне. Похожего на того, которого Мила видела в Архиве, а потом выходящим из дома Чёрка. Он повернул к ней свое лицо и снял с головы капюшон. Свет от Чаши упал на его волосы…
