Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
От человечков из палочек к хорошо различимым человеческим фигурам. После четырех месяцев нейробиологической обратной связи семейные портреты десятилетнего мальчика демонстрируют скачок, эквивалентный шести годам умственного развития.
Как объяснила Себерн, обратная связь позволяет мозгу наблюдать за своей работой: колебаниями и ритмами, лежащими в основе токов и поперечных токов разума. Нейробиологическая связь подталкивает мозг к тому, чтобы он отдавал большее предпочтение определенным частотам, создавая тем самым новую волновую картину, способствующую саморегуляции (4). «По сути, – сказала она, – мы, возможно, высвобождаем имеющиеся, однако заблокированные колебательные параметры мозга, а также способствуем образованию новых».
Себерн подкорректировала некоторые настройки, «чтобы задать стимулируемые и подавляемые частоты», как она это объяснила, то есть чтобы нейробиологическая обратная связь способствовала появлению волн с определенными характеристиками. Теперь передо мной было некое подобие компьютерной игры с разноцветными космическими кораблями. Компьютер издавал беспорядочные звуковые сигналы, и космические корабли двигались хаотичным образом. Я обнаружил, что они останавливались, когда я моргал, а когда спокойно смотрел на экран, то двигались друг за другом. Себерн предложила мне сделать так, чтобы зеленый корабль обогнал остальные. Я нагнулся, пытаясь сосредоточиться, однако чем больше я старался, тем больше зеленый корабль отставал. Она улыбнулась и сказала, что я добьюсь гораздо лучшего результата, если просто расслаблюсь и позволю своему мозгу воспринимать генерируемую компьютером обратную связь. Я отклонился на спинке кресла, и спустя какое-то время звуковые сигналы стали более регулярными, а зеленый космический корабль выбился в лидеры. Я почувствовал себя спокойным и сосредоточенным – и мой корабль выигрывал.
В каком-то смысле нейробиологическая обратная связь сродни наблюдениям за лицом своего собеседника во время разговора. Видя улыбку или легкий кивок, мы испытываем удовлетворение и продолжаем рассказывать свою историю или выражать свое мнение. Стоит, однако, собеседнику заскучать или начать отводить взгляд, как мы тут же стараемся подвести итог или же сменить тему. В нейробиологической обратной связи вместо улыбки используются звуковые сигналы или движение на экране. Так происходит стимуляция, в то время как подавление более нейтрально, чем хмурый взгляд во время разговора – нежелательные волны попросту избегаются.
Себерн представила мне еще одну особенность нейробиологической обратной связи: ее способность отслеживать нейронные контуры в определенных участках мозга. Она переместила электроды с висков на левую бровь, и я почувствовал себя внимательным и сосредоточенным. Она сказала мне, что стала стимулировать бета-волны в моей лобной коре, которая отвечает за бдительность.
Когда она переместила электроды мне на макушку, я почувствовал себя более отстраненным от изображений на экране, а мое внимание переключилось на телесные ощущения. После этого она показала мне сводную диаграмму, на которой отображались изменения моих мозговых волн, пока я испытывал небольшие изменения психического состояния и физических ощущений.
Как нейробиологическая обратная связь способна помочь в лечении травмы? Как объяснила Себерн: «С помощью нейробиологической обратной связи мы надеемся оказать воздействие на нейронные контуры, способствующие активации и поддержанию состояний страха, стыда и гнева. Постоянная активация этих контуров и определяет травму». Пациентам нужно помочь изменить привычные шаблоны мозговых волн, созданные травмой и ее последствиями. Когда контур, отвечающий за страх, расслабляется, мозг становится менее подверженным автоматическим стрессовым реакциям, и ему легче сосредоточиться на обычных повседневных делах. В конце концов, стресс не является неотъемлемым свойством самого события – он определяется тем, как мы его воспринимаем и на него реагируем. Нейробиологическая обратная связь попросту делает мозг более стабильным, стимулируя психологическую устойчивость, что позволяет нам самим выбирать свои реакции.
Зарождение метода нейробиологической обратной связи
В 2007 году технология нейробиологической обратной связи не была новой. Еще в конце 1950-х годов профессор психологии Чикагского университета Джо Камия, занимавшийся изучением явления внутреннего восприятия, обнаружил, что люди способны научиться с помощью обратной связи определять, когда у них вырабатываются альфа-волны, которые связаны с расслаблением (некоторым участникам понадобилось всего четыре дня, чтобы добиться стопроцентной точности). После этого он продемонстрировал, что они также способны осознанно входить в альфа-состояние в ответ на определенный звуковой сигнал.
В 1968 году в популярном журнале «Психология сегодня» была опубликована статья, посвященная работе Камия, и идея о том, что обучение регистрации альфа-волн способно избавить от стресса и связанных со стрессом расстройств, получила широкую огласку (5). Первая научно-исследовательская работа, продемонстрировавшая, что нейробиологическая обратная связь способна помочь людям с патологическими состояниями, была проведена Барри Стерманом из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) попросило Стермана изучить токсичность одного из основных компонентов ракетного топлива, монометилгидразина (ММГ), который, как было известно, вызывал галлюцинации, тошноту и судорожные приступы. Стерман прежде тренировал котов вырабатывать мозговые волны определенной частоты, известной как сенсомоторный ритм (у котов это сосредоточенное состояние связано с чувством голода). Он обнаружил, что в то время как у обычных лабораторных котов под воздействием ММГ начинались судорожные приступы, у котов, которые прошли обучение с помощью нейробиологической обратной связи, такой реакции не наблюдалось. Это обучение каким-то образом стабилизировало их мозг.
В 1971 году Стерман прикрепил свое устройство обратной связи к первому подопытному человеку, двадцатитрехлетней Мэри Фэрбенкс.
С восьми лет Мэри страдала эпилепсией, приступы которой случались у нее два и более раз в месяц. Она проходила обучение по часу в день дважды в неделю. Три месяца спустя ее приступы практически прекратились.
Стерман впоследствии получил грант от Национальных институтов здравоохранения на проведение более систематического исследования, впечатляющие результаты которого были опубликованы в 1978 году в журнале «Эпилепсия» (6).
Эпоха экспериментов и несгибаемой веры в возможности человеческого разума подошла к концу в середине 1970-х с открытием новых психотропных препаратов. Психиатрия и нейробиология приняли на вооружение химическую модель мозга и разума, и другие терапевтические подходы отошли на второй план.
С тех пор развитие науки о нейробиологической обратной связи развивалась урывками, причем большая часть научных исследований проводилась в Европе, России и Австралии. Хотя в США и имеется порядка десяти тысяч практикующих специалистов по нейробиологической обратной связи, никому не удавалось собрать достаточно финансирования для исследований, чтобы эта методика получила повсеместное признание. Одна из причин, возможно, состоит в существовании нескольких конкурирующих между собой систем нейробиологической обратной связи, другая – в ограниченности ее коммерческого потенциала. Лишь несколько применений методики покрываются страховкой, что делает обратную связь дорогостоящей для потребителей и не дает практикующим ее специалистам собрать достаточно ресурсов для проведения масштабных исследований.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
