— Привет, Сюзанна, что-то давно тебя не слышно.
— Было много работы. Скажи, ты ничего не имеешь против, если мы встретимся и поговорим о мамином желании иметь внуков?
— Хорошая идея. Ты приедешь на день рождения Карин? Тогда бы и поговорили...
— Аня, но ведь это через три месяца!
— Ну и что? Этот внук всего лишь идея фикс нашей мамы.
— Аня, теперь ты недооцениваешь ситуацию!
— Хорошо, давай встретимся, выпьем кофе. Я позвоню тебе. Счастливо оставаться с твоими малышами! — И она положила трубку.
«Точно, тут что-то не так», — ещё раз подумала Сюзанна. В её голову закралось смутное подозрение.
Доктор Леман снова зашёл в кабинетик. Вид у него был праздный.
— Эта проклятая статистика, — бормотал он себе под нос. — За прошлый год всего девятьсот пятьдесят восемь новорождённых. А как пойдут дела в этом году, бог знает! У нас ещё остался кофе?
— Всего полчашки, господин доктор. Но весь для вас. Наливайте, пожалуйста!
Он уселся, вытянул из кофеварки стеклянную колбу и налил себе кофе.
— Проклятая статистика! — продолжал он тихо ругаться. — А ведь были времена, у нас за год проходило тысяча триста родов. Если так и дальше будет, нам придётся закрыть родильное отделение. Немцы вымирают... да и кофе остыл.
Зазвонил телефон. Это был дежурный:
— Госпожа Раймунд, вас спрашивает господин Вагнер.
— Вагнер? Соедините!
— Привет, Сюзанна! Это Теодор. Ты меня помнишь?
— Ещё бы! Но я думала, вы с моей мамой всё ещё на теплоходе.
— О, там было великолепно! Чудный сервис, отличная еда, волшебные острова и побережья. Жаль, что всё уже позади.
— Но после этого вы собирались в Южную Францию?
— О да, это было великолепно! Дивное солнце, покой, превосходное вино. Просто рай на земле!
— А почему ты звонишь, что-нибудь случилось?
— Что ты, избави бог! Правда, мне пришлось с тяжёлым сердцем оставить мою милую Хильдегард одну в моём деревенском доме. Всё дела, дела, — он вздохнул. — Но раз уж я в Германии, мне захотелось воспользоваться этой возможностью и пригласить тебя на бутылку вина. Как ты на это смотришь, Сюзанна?
Это было неожиданно. Что ему нужно? Может, хочет обсудить с ней распоряжение матери? Так он ломится в открытую дверь...
— С удовольствием, Теодор. Моя смена заканчивается через два часа.
— Отлично! Тебе знаком винный погребок Марио?
— Ещё бы, место известное.
— Прекрасно, Сюзанна, там и увидимся. — Он положил трубку.
Доктор Леман всё ещё сидел за письменным столом, держа в руках пустую чашку.
— Кто этот Теодор?
Кровь прилила к щекам Сюзанны.
— Совсем не то, что вы подумали, господин доктор.
— Так-так.
— Этому Теодору хорошо за шестьдесят.
— Жаль, а я было подумал...
— А что, собственно, это такое — Saccharum amylaceum? — сменила тему Сюзанна. — Это написано на пакете, который заказала якобы я сама.
Врач озадачился, а потом рассмеялся:
— Вы правда не знаете, что это?
— Иначе зачем бы я спрашивала?
— Виноградный сахар!
Она уставилась на него. Потом хлопнула себя ладонью по лбу.
— Ну конечно же, я ослица! Я действительно заказывала виноградный сахар для беременных!
— Вот видите, госпожа Раймунд! Есть рабочие тонкости, недоступные пониманию не латинистов.
Когда она вошла, Теодор был уже на месте. В том, как этот ухоженный господин встретил Сюзанну, чувствовалась старая школа. Он заспешил ей навстречу, слегка поклонился и помог снять пальто.
— Где ты хочешь сесть, Сюзанна? Как видишь, у нас есть выбор.
В винном погребке Марио затерялось лишь несколько посетителей. Здесь было много дерева, на стенах висели старые, потемневшие от времени картины.
— Там, где ты сидел.
— Отличное место, Сюзанна. А что у тебя с шеей? Ты меня напугала.
Она отмахнулась:
— Эти повязки на шее всегда имеют такой драматичный вид... Хотя там всего лишь ссадина.
— Ты попала в аварию?
— Да. Один идиот прижал меня к ограждению.
— Это ужасно, — посочувствовал Теодор и сделал приглашающий жест: — Проходи, я за тобой.
Официант подошёл к столику и положил перед Сюзанной карту вин. Она поправила очки. Взглянув на цены, она даже вздрогнула.
— Здесь прекрасный выбор бергштрасских вин, — сказал Теодор.
Она подняла взгляд от своей карты:
— Да ты здесь завсегдатай?!
— Иногда могу себя побаловать. А на Рождество мы были здесь с твоей матерью.
Официант вернулся к их столу:
— Господа уже выбрали?
— Да, — ответил Теодор. — Сюзанна, если ты мне разрешишь, я хотел бы заказать для нас обоих бутылку «Хеппенхаймского замка». Очень, тонкое полусухое вино с прекрасным букетом.
— Согласна, — сказала Сюзанна и захлопнула карту вин. Она была рада, что Теодор избавил её от мук выбора. В винах она не очень разбиралась.
Официант кивнул и удалился.
Она сразу же перешла к делу:
— Теодор, я догадываюсь, что ты хочешь поговорить со мной по поводу маминого распоряжения.
Он испытующе взглянул на неё.
—Да. Но главным образом мне хотелось бы как следует, без спешки познакомиться с самой младшей и вместе с тем самой прелестной дочерью моей дорогой Хильдегард. В день рождения нам, к сожалению, не представилось такой возможности.
Она робко поправила очки.
— Этот сумбурный день рождения! Зато ты имел возможность получить правильное представление о нашей внутрисемейной гармонии.
— Ничего, расхождение мнений бывает в любой, даже самой распрекрасной семье. Но в день рождения твоей замечательной матери вскрылся некий потенциал конфликта. Я должен сказать, это распоряжение... довольно необычное средство, чтобы заполучить внука.
Она быстро заглянула Теодору в глаза. Кажется, это был не только красноречивый и вежливый, но и интеллигентный человек.
— Я думаю, — начала Сюзанна свои объяснения, — это началось с того, что Аня... лет пятнадцать тому назад... открыто проявила свою сексуальную ориентацию. Для моей матери это был жестокий удар. Не то чтобы она была в этом пункте очень уж консервативной или закоснелой, но... Сегодня я убеждена, что уже тогда она задумалась о внуках. Отец отнёсся к этому более хладнокровно. Но мама не хотела терпеть, чтобы Анина подруга ночевала у нас. И Ане пришлось переехать. Теодор кивнул.
