Предоставим решать этот сумрачный вопрос специалистам, а сами рассмотрим виды древнеримской квалифицированной казни в произвольном порядке.
1. Сожжение (crematio). Как проявление равного возмездия (talio «око за око»), признанного правовым актом в Законах XII таблиц, применялось особенно за поджигательство. В более позднее время огню стали предавать перебежчиков и других правонарушителей. По приказу Нерона глумливому сожжению предавались гонимые в то время христиане. Согласно ненадёжному сообщению книги «Властелины Рима», император Макрин виновных в прелюбодеянии «всегда сжигал вместе, связав их друг с другом».[190]
Жертв огненной расправы древние римляне и их соседи казнили обычно на костре, ср. свидетельство Светония: «Сочинителя ателлан[191] за стишок с двусмысленной шуткой он[192] сжёг на костре посреди амфитеатра».[193] Костёр, разложенный в помещении театра по почину беснующейся толпы, стал местом расправы над сирийскими иудеями в городе Антиохия.[194]
Существуют, впрочем, свидетельства и об ином способе сожжения, применявшемся, в частности, теми же древними иудеями: «вводили осуждённому в горло раскалённый фитиль из свинца, отчего сгорали внутренности осуждённого, но не тело. Для того чтобы можно было произвести эту операцию беспрепятственно, осуждённого помещали по колено в навозе и раскрывали ему рот щипцами».[195]
В обследованной литературе сведения о том, что такой приём казни применяли также древние римляне, нами не обнаружены.
Вместе с тем в одном из писем к Цицерону его приятель Гай Азиний Поллион рассказывал, что беглый казначей Бальб закопал и сжёг непокорного гладиатора Фадия,[196] применив тем самым карфагенский способ казни.[197] Как видим, римские огнепоклонники не брезговали и варварскими средствами истребления ближнего своего.
Рабов римляне живьём сжигали в печи или в просмолённой одежде.[198] Последняя, называемая tunīca molesta «тяжёлая, тягостная туника», применялась и при театрализованной казни сожжением[199] (см. также раздел II «Отдача в актёры-смертники»).
О сожжении рабов в печи существует такой рассказ: «Однажды, когда его[200] мыли в слишком тёплой воде, он велел бросить банщика в печь. Тогда дядька[201] его, которому приказано было это сделать, сжёг в печи баранью шкуру, чтобы зловонным запахом гари доказать, что наказание приведено в исполнение».[202] Нелишне заметить, что и размеры, и устье банной римской печи так велики, что туда можно было поместить не только человеческое тело, но и средних размеров телёнка (см. рисунок такой печи в книге[203]).
Сообщалось также, что палач, поведший на казнь одну из знатных женщин без всякой одежды, за это тяжкое оскорбление был сожжён живьём.[204]
По глумливому распоряжению Нерона притесняемых в ту пору христиан «поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения».[205]
Особую казнь сожжением якобы придумал римский полководец Авидий Кассий: «…ставил громадный столб высотой в восемьдесят и сто футов[206] и осуждённых на казнь привязывал к нему, начиная с верхнего конца бревна и до нижнего, — у нижнего конца разводил огонь; одни сгорали, другие задыхались в дыму, иные умирали в разнообразных муках, а иные — от страха».[207]
Попутно отметим, что сожжению, в частности, публичному, в Древнем Риме подвергались не только люди, но и книги (см., напр.,[208] .[209] Как саркастически выразился Тацит, палачи книг «полагали, что подобный костёр заставит умолкнуть римский народ, пресечёт вольнолюбивые речи в сенате, задушит самую совесть рода людского; сверх того были изгнаны учителя философии и наложен запрет на все прочие возвышенные науки, дабы впредь нигде более не встречалось ничего честного».[210]
Предавали книги огненной экзекуции, как известно, и в новое время, причём не только в качестве кары, но потому, что видели в книгах бесполезное «лохматьё» и «крысиную снедь» (см..[211]
2. Растерзание зверями (objicĕre bestiis). На потеху охочей до человечины публике эта казнь в римских амфитеатрах (первоначально — на форуме) применялась обычно к рабам и военнопленным.
Временами казни в амфитеатрах производилась с палаческой изюминкой. Так, некий Семур, возглавлявший на Сицилии разбойничью шайку, которая частыми набегами опустошала окрестности Этны, во время казни был, по рассказу Страбона, помещён «на высокий помост, как бы на Этну; помост внезапно распался и обрушился, а он упал в клетку с дикими зверями под помостом, которая легко сломалась, так как была нарочно для этого приспособлена».[212]
Растерзание дикими зверями иногда служило заменой утопления в кожаном мешке (см. ниже).
Случалось, что осуждённых бросали на растерзание ещё до начала людоедских игрищ, прямо в клетки к хищникам, ср.: «Когда вздорожал скот, которым откармливали диких зверей для зрелищ, он[213] велел бросить им на растерзание преступников; и, обходя для этого тюрьмы, он не смотрел, кто в чём виноват, а прямо приказывал, стоя в дверях, забирать всех, “от лысого до лысого”».[214]
