Постоялые дворы
На больших дорогах располагались станции для смены лошадей и мулов, постоялые дворы45, где можно было переночевать, а также таверны, где подавали еду и напитки. В Деяниях апостолов упоминаются Три Гостиницы46 — станция для смены лошадей на дороге из Путеол в Рим, в сорока семи километрах от Вечного города.
Станции для смены лошадей, располагавшиеся на побережье или в курортных городах, не обладали ни комфортом, ни качеством гостиницы. В городе у путешественника был выбор. Хозяин или его жена зачастую подкарауливали проезжающих у порога своего заведения, расхваливая его и стараясь залучить клиента47, однако эти усилия далеко не всегда приводили к успеху, чаще всего наоборот.
Аристид сетует на отсутствие комфорта в постоялых дворах на пути из Кавалы в Диррахий, в Албании48. В целом постоялые дворы в Европе были более примитивны, чем в Азии, судя по тому, что тот же самый Аристид, путешествуя из Смирны в Пергам, предпочел остановиться в гостинице, известной своим комфортом, прежде чем отправиться в дом своего друга49. В «Путеводителе Антонина» упоминаются три таверны на пути от Диррахия до Византия.
На многих тавернах были вывески с названиями животных: «У верблюда»50, «У слона»51 (Помпеи), «У петуха» — в Галлии и Испании52, «У осла» — в Англии53. Объявления сулили много заманчивого: «Хорошее обслуживание, баня, удобства, как в столице»54. А вот еще одно объявление, в Лионе, гораздо более соблазнительное:
Здесь Меркурий тебе обещает дела,
Аполлон — здоровье,
Септуманус (трактирщик) — прием и отдых.
Кто войдет, тот почувствует себя лучше:
Подумай, где тебе находиться55.
В Галлии хозяева постоялых дворов и таверн старались еще больше. В Антибе путешественника просили взглянуть на меню и карту вин, выгравированные на медной табличке, висевшей у входа в таверну56. Хозяин постоялого двора, плут-сириец, обещает: «Прохлада, отдых с сыром и фруктами, вино, танцы и любовь»57. На медной табличке иногда были указаны цены58.
Мы узнаем, какие были цены и чем «приправлялось» меню, из смачной беседы клиента с трактирщиком:
— Хозяин, счет!
— Ты выпил секстарий вина. (В счет оно, похоже, не включено.) Хлеб: один асс.
— Согласен.
— Девица: восемь ассов.
— И с этим согласен.
— Сено для мула: два асса.
— Мул — вот что мне обходится дорого59.
Относительно прочих расходов реакция проезжающего вполне сдержанная!
Таверны пользовались дурной репутацией. Римское право допускало в них проституцию60, трактирщик считался жадиной, плутом и немножко сутенером, его жена61 — колдуньей, а служанка — шлюхой62. Трактирщика осуждали за то, что он разбавляет вино клиента и ворует сено у его ослов63. Такие заведения отличались отсутствием гигиены, а их владельцы — понятий о чести, так что не только суровые моралисты отваживались критиковать их.
Народный юмор подвергал осмеянию поведение плута-кабатчика: очень скоро он стал традиционным персонажем сатиры, комедии и поговорок. Самой знаменитой трактирщицей была Елена, мать императора Константина64. Обратившись в христианство, она повлияла на своего сына — а вместе с тем и на ход истории.
В Помпеях при раскопках было обнаружено множество таверн. Одна из них включала в себя атрий (своего рода гостиную), две столовые, кухню и комнату, украшенную эротической настенной росписью, которая не оставляет ни малейших сомнений относительно назначения этого помещения65. Даже роскошные гостиницы курортов считались домами свиданий, где легко было вступить в любовную связь.
Посещавшиеся главным образом простым людом, кучерами и погонщиками мулов, караван-сараи и постоялые дворы пользовались устойчивой репутацией мест грязных, шумных и лишенных комфорта66. Нетрудно представить себе, с какими неудобствами сталкивался чужестранец, не имевший ни друзей, ни знакомых. Именно этим и объясняется, почему античность, как языческая, так еврейская и христианская, придавала столь большое значение гостеприимству, частному и публичному.
Гостеприимство
Следует постоянно помнить об условиях, с которыми сталкивались в те времена пускавшиеся в путешествие, чтобы понять увещания о гостеприимстве, коими изобилуют послания апостолов67 и христианские сочинения68. Античность усматривала в нем нечто священное. Странник, переступивший порог дома, считался посланцем богов или Бога. Города, корпорации и члены ассоциаций практиковали взаимную обязанность оказывать гостеприимство69.
Ветхий Завет бережно хранил память об отцах и матерях, принимавших странников: об Аврааме, Лоте70, Ревекке71, Иове72 и, наконец, о блуднице Раав73. В Книге Иова написано: «Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему» (Иов 31, 32).
Отголоски этих древних примеров мы встречаем в послании Климента христианам Коринфа, в котором епископ Рима, в свою очередь, призывает их быть гостеприимными74. Похвальное слово гостеприимству встречается в Евангелии75. Другие священные книги Нового Завета не только настаивают на обязанности принимать странников, но и дают духовную мотивацию этого. Хозяин, принимающий странника, принимает самого Иисуса Христа76, что служит одним из оснований для принятия в Царство Небесное.
Третье соборное послание святого апостола Иоанна Богослова, адресованное Гаию, открывает перед нами обыденную жизнь одной из общин Малой Азии, тем самым снижая идеальный образ первоначального христианства, столь широко распространенный. Глава упомянутой общины не отличается гостеприимством, что вызывает недовольство странствующих проповедников. Димитрий, с которым доставлено послание, несомненно, был доверенным человеком Иоанна и, возможно, проповедником Евангелия. Адресату, известному своей верностью и приверженностью истине, автор пишет: «Возлюбленный! Ты как верный поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников. Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви. Ты хорошо поступишь, если отпустишь их, как должно ради Бога, ибо они ради имени Его пошли, не взяв ничего от язычников. Итак, мы должны принимать таковых, чтобы сделаться споспешниками истине»77.
Если даже братский дом порой оказывал плохой прием христианину, не желавшему иметь ничего общего с язычниками, то наплыв странников должен был сделать долг гостеприимства тягостным, особенно в крупных городах, через которые проходило много народу, — таких, как Коринф и уж тем более, по вполне понятной причине, сам Рим. Легко представить себе, каким бременем ложился долг гостеприимства на христианскую общину города, в котором братья-странники появлялись ежедневно. И даже в наши дни некоторые монастыри Парижа, Лондона и даже Страсбурга со страхом ждут приближения времени каникул!
