Медвежонок натянул веревку, пытаясь снова укусить священника. Тот не спеша выпрямился и, ударив детеныша ногой, повернулся к хозяину медведей.
— То, что вы держите существо из земель Диких ради извлечения выгоды, сильно смахивает на ересь, — назидательно заявил он.
— У меня есть разрешение от епископа Лорики! — брызгая слюной, вскричал взбешенный владелец.
— Ну, епископ Лорики может продать разрешение даже на содержание публичного дома, причем кому угодно, хоть сатане, — съязвил священник, положив руку на прицепленный к поясу кинжал.
Возчик взял дочь за руку, но та высвободилась.
— Отец, медведице больно, — посочувствовала девочка.
— Конечно, — согласился он.
Будучи человеком осмотрительным, он старался не глядеть на священника. Хотя тот пристально уставился на возчика.
— Разве допустимо причинять боль кому–то из земных созданий? — спросила малышка. — Разве Господь не сотворил Диких, так же как и нас?
Священнослужитель зловеще улыбнулся, напугав некоторых не меньше, чем медвежий оскал.
— У твоей дочери чересчур странные суждения, — произнес он. — Интересно, от кого она их набралась?
— Мне неприятности ни к чему, — ответил возчик. — Мало ли чего дитя наговорит.
Священник приблизился, но тут владелец медведицы, желавший устроить представление, вновь стал зазывать народ. Уже собралась довольно большая толпа, человек сто, и с каждой минутой она увеличивалась. Были здесь и солдаты графа, с полдюжины. Разогревшись под лучами раннего весеннего солнца, они, расстегнув накидки с гербами, сперва заигрывали с дочерями фермеров, теперь же стали усердно пробираться вперед в надежде увидеть кровавое представление.
Возчик с дочкой отступили, и солдаты прошли мимо них и священника.
Владелец пнул медведицу и потянул за цепь. Его помощник заиграл бравурную мелодию на металлической дудочке с шестью отверстиями.
Толпа принялась выкрикивать:
— Танцуй! Танцуй! Танцуй, медведица, танцуй!
Но та даже не пошевелилась. Тогда хозяин с силой рванул цепь, причиняя зверю нестерпимую боль, но медведица лишь приподняла голову и зарычала.
Толпа отпрянула, послышались недовольные возгласы, священник не двинулся с места.
Стоявший неподалеку солдат покачал головой.
— Этим ее не проймешь, — сказал он. — Нужно натравить собак.
Его товарищам идея пришлась по душе, но владелец заартачился.
— Не тебе решать — она моя, — огрызнулся он.
— А я вот возьму и проверю, есть ли у тебя пропуск на ярмарку, — пригрозил сержант. — Немедленно доставай.
Несмотря на свой внушительный вид, хозяин медведицы в замешательстве поник головой и вперил взгляд в землю.
— Да нет у меня его.
— Тогда я имею полное право реквизировать твою медведицу, приятель. Арестую и медведицу, и мальчишек.
Сержант усмехнулся.
— Впрочем, я не настолько жесток, — заявил он, хотя, судя по всему, это не соответствовало действительности. — Натравим парочку собак на твою зверушку, выйдет баш на баш. Ты огребешь серебро, а мы сделаем ставки.
— Это золотая медведица, — пояснил владелец. На его побледневшем лице выделялся лишь красный от выпитого вина нос. — Золотая медведица!
— Хочешь сказать, что потратился, слегка позолотив ей мех? — поинтересовался один из солдат. — Приукрасил, стало быть, для публики?
Хозяин медведицы раздосадовано пожал плечами.
— Ладно, волоките своих собак, — обреченно произнес он.
Желавших стравить приведенных с собой собак с медведицей в толпе оказалось с избытком. Возчик с дочерью попытались уйти, но священник остановил их, схватив отца за руку.
— Стой, где стоишь, — угрожающе потребовал он, — со своей маленькой дочкой–ведьмой.
Хватка у него была воистину стальная, в глазах полыхал фанатичный огонь. Возчик с неохотой подчинился, оставаясь в образовавшемся около медведицы круге.
Привели собак. Среди них были мастифы — здоровенные страшилища размером с небольших пони, высокие гончие и несколько дворняг, маленьких, но свирепых. Некоторые вели себя смирно, остальные беспрестанно рычали на медведицу. Та приподняла голову и рыкнула — всего раз. Все без исключения псы отпрянули.
Зрители начали делать ставки.
Хозяин медведицы с помощниками подзадоривал толпу. Если прежде он не был уверен, стоит ли устраивать травлю зверя, то, как только серебряные монеты, словно из рога изобилия, посыпались ему в руки, любые сомнения исчезли. Даже самый прижимистый фермер сделает ставку против зверя. Ведь тот — создание из земель Диких… А значит, хотя бы по религиозным соображениям, ставить против медведицы — чуть ли не долг каждого из присутствовавших. Поэтому ставки против нее все возрастали и возрастали, как и количество собак, которые становились все неуправляемее. Тридцать разъяренных псов способны возненавидеть друг друга с той же силой, что и медведицу.
Священник вошел в круг.
— Взгляните на это создание дьявола! — обратился он к толпе. — Вот истинное воплощение нашего врага. Взгляните на клыки и зубы, которыми ее наделил лукавый, чтобы убивать нас. А теперь обратите взор на собак, взращенных человеком. Их покорность — результат долговременного подчинения человеку, поработавшему над изменением законов природы. Ни одна из собак не сможет убить чудовище в одиночку, но разве кто–то усомнится, что стае это по силам? Присутствует ли здесь хоть один, кто не усвоил бы этот урок? Медведица, посмотрите на нее, наделена силой, но человек по сравнению с ней более могущественен.
Та, о ком шла речь, не поднимала головы. Священник двинул ей со всего маху ногой. Медведица продолжала сидеть, потупившись.
— Похоже, драться она не собирается, — заметил стражник.
— Верните мне деньги! — потребовал колесный мастер.
Священник скривил губы в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего. Резко дернул веревку, за которую был подвязан детеныш, и, ухватив бедное существо за загривок, швырнул его собакам.
Медведица вскочила.
Священник зашелся от хохота.
— Теперь будет, — сквозь смех заявил он.
Цепи удержали бросившуюся вперед медведицу, мастифы мгновенно разорвали кричащего детеныша на куски. Его крик походил на плач напуганного ребенка, но быстро оборвался: детеныш был растерзан и съеден дюжиной псов. Съеден заживо.
Возчик прикрыл рукой глаза дочери.
Священник, заметивший это, разгневался.
— Пусть смотрит! — пронзительно закричал он. — Смотри, что происходит, когда зло повержено!
И шагнул к возчику…
И тут медведица рванулась. Скорость, с которой она это проделала, не поддавалась воображению. Одной лапой она ухватила священника за голову, другой завладела его кинжалом, и еще до того, как тело святоши свалилось в грязь, всех забрызгало человеческой кровью. Развернулась — зубы угрожающе обнажены — и вонзила тяжелый кинжал из стали между звеньев удерживавшей ее цепи.
