Подробное разъяснение программных положений вольноказачьего движения содержится в ответах И.Ф. Быкадорова на вопросы анкеты Казачьего союза в Париже, которые он дал в конце 20-х годов. В том, что большевики смогли захватить и удержать власть в России, казачий генерал обвиняет русский народ: «Большевистскую власть без сопротивления, без какой-либо борьбы, добровольно принял единственный народ бывшей России — великорусский; он принял, как программу, как свою идеологию и большевизм. Борьба против большевистской власти и большевизма, борьба вооруженная, начиналась там, где кончалась великорусская или начиналась этнографическая граница других народов».
Рассуждая о том, какая власть после поражения большевизма будет наиболее приемлемой для казачества, Быкадоров писал: «Никакая власть российская (центральная) не сможет быть благой для казачества, какая бы она ни была: монархическая, кадетская (Милюковская), эсеровская (Керенского или Чернова), или евразийская (есть и такая претензия, обещающая создать Сверх-Россию) — отношение к казачеству будет сводиться к закреплению расхищения и обращению казачьих краев „в общий котел“ так, что казачество оттуда не получит и объедков. Странно надеяться на осуществление блага (или справедливости) от какого-нибудь Учредительного Всероссийского Собрания, ведь решающее большинство (количественно) там будет принадлежать великорусскому народу, а казачьи представители будут в роли только присутствующих при решении своей судьбы».
Будучи убежден в том, что «судьбы советской власти разрешатся вооруженным столкновением СССР с Западной Европой», и, касаясь перспективы развития казачества после неизбежного, как он был убежден, поражения советской власти, Быкадоров писал: «Исход борьбы должен дать для казачества полное освобождение, восстановление суверенного государственного существования его. Это необходимо для интересов казачьих краев; целесообразно, возможно в совершающемся историческом процессе и наиболее отвечает интересам коренного населения края. Для этого требуется прежде всего изживание рабской психологии, создавшейся в двухвековой кабале, о какой-то служебной роли казачества в отношении русского (великорусского) народа или России, о великодержавности, богоносительстве, мессианской роли этого народа и т. п. блуд московской, а затем и русской интеллигентской мысли; необходимо снятие духовных оков казачьей интеллигенции, возвращение к своим истокам, своему казачьему народу. Для казачества прежде всего необходимо обрести свободу своего духа. Что за попечитель о судьбе казачества великорусский народ?
Почему не другой какой-либо бывшей российской империи? Только само казачество сможет быть кузнецом своего счастья. Только в самостоятельном государственном бытие (суверенного государства или государств) казачество может осуществить высшее благо — развитие, духовное и культурное, равноправное сожительство населения своих краев, как самостоятельного государства или государств, а отсюда и воля к тому — первый и главный этап к осуществлению»[37].
Правда, уже в начале 30-х годов генерал И.Ф. Быкадоров отмежевался от движения самостийников. В марте 1932 года в «Открытом письме казакам» он писал: «Создание казачьего государства (Казакии) совершенно неосуществимо… Если бы оно было осуществлено (для тех, кто верит в это), то это были бы новые Балканы с разделением казачьих земель между Россией, Украиной и Кавказом и бутафорской Казакией. Обращение казачьего населения в каждой части в положение пограничной стражи. Это было бы равносильно возвращению казачества в своем развитии на сотню лет назад. Казачья самостийность ведет к изоляции (пребыванию в одиночестве), так как никаких добрых союзных отношений у самостийников-казаков с самостийниками-украинцами и горцами Кавказа нет и быть не может, вследствие претензии (и осуществления соответствующего договора относительно этого с покровителями) первых на казачьи земли до р. Донца и р. Маныча, на Кубань и Ставрополье, а последних на всю Терскую область»[38].
Совет вольного казачества издавал журнал «Вольное казачество» («Вильне Казацтво»), который выходил в Праге, а потом в Париже с 1927 по 1939 год. Всего вышло около 270 номеров — рекордное число для казачьих эмигрантских изданий. По мнению многих современников, этот журнал за время своего существования не испытывал никаких материальных трудностей, поскольку тайно финансировался польскими правящими кругами, заинтересованными в развитии сепаратистских тенденций в СССР. Подобное сотрудничество позволяло это издание рассылать по местам расселения казаков бесплатно, что способствовало привлечению на свою сторону большого числа простых казаков.
В 1928 году «вольные казаки» в Праге также издавали журнал «Казачья земля» под редакцией В. Глазкова и И.И. Колесова (вышло всего 2 номера).
В 1933 году вольноказачье движение раскололось. Небольшая группа сотрудников журнала «Вольное казачество» (И. Безуглов, В. Глазков, Г. Еременко) вышла из редакции из-за серьезных разногласий с главным редактором И. Билым. Они создали в Братиславе Временное центральное правление вольного казачества (вскоре эта группа переехала в Прагу, где было создано Центральное правление Союза казаков-националистов) и стали издавать литературно-исторический и информационный журнал «Казакия» (печатался в 1934–1939 годах последовательно в Братиславе, Праге и Софии, всего вышло 33 номера). Той же линии придерживалась газета «Единство и Независимость», выражавшая взгляды Общества ревнителей казачества (ОРК), находившегося в Париже. Идею казачьей государственной независимости отстаивали и представители калмыцкой диаспоры, которые видели будущее своего народа в качестве автономной области государства «Казакия». Калмыцкая национальная организация «Хальмак Тангаин тук» работала в контакте с Союзом казаков-националистов. Калмыцко-казачий журнал «Ковыльные волны» издавался во Франции.
Все эти издания от лица организаций, которые они представляли, вели полемику со сторонниками воссоздания единой России после падения большевизма. Наиболее показательным в этом отношении является доклад одного из лидеров казаков-сепаратистов, калмыка по национальности Шамбы Балинова, прочитанный на собрании Общества ревнителей казачества в Париже. Журнал «Ковыльные волны» опубликовал доклад отдельной брошюрой, снабдив его предисловием: «Они (умеренные эмигранты. — П.К.) пытаются доказать наличие политической эволюции большевиков, говорят о национальном перерождении Сталина. Для усиления своей пропаганды, везде и всюду пишут и говорят о 16-миллионном русском народе, стараясь выставить его как единый монолит, „забывая“ то, что добрую половину этих 16 миллионов составляют нерусские народы, охваченные идеей независимости и не желающие иметь никакого дела не только с русскими большевиками, но и вообще с Москвою…»[39] Весь смысл доклада Балинова, этого «руководства к действию» для всех казаков-националистов, сводился к тому, что казачество называется особым народом, главной задачей которого является обретение в ходе справедливой освободительной войны национальной и государственной независимости. Причем, по мнению Балинова, бороться нужно не только с Советами, но и с гегемонией «Московии», так как в СССР под красным флагом «осуществляется старый русский империализм». Стремление умеренной эмиграции отстаивать целостность страны он рассматривал исключительно как «борьбу с освободительным движением угнетенных народов»[40].
