В этот момент внизу послышался настойчивый звонок, зашаркали шаги миссис Хадсон.
— Иду-иду! Перестаньте же трезвонить на весь дом!
Затем раздались грохот, будто в дверь со всей силы пнули ногой, испуганный писк старушки, топот сапог по лестнице, и вот уже в комнату ворвался посетитель, внешним видом напоминающий разъяренного орангутанга.
— Кто здесь Холмс?! — прямо с порога заорал он и, угадав в сыщике искомого субъекта, ткнул в его сторону толстым волосатым пальцем, более напоминающим баварскую сардельку. — Ты!.. Если ты будешь совать свой длинный нос в мои дела… Я… я тебе отверну голову!..
— Простите, сэр, — ответил Холмс, на всякий случай отступая за кресло с высокой спинкой, — мы, кажется, незнакомы… С кем имею честь?..
— Ни хрена ты не имеешь, придурок! — взревел гость. — А я тебя иметь буду, чтобы ты не переходил дорогу дядюшке Ройлотту!.. Ты, педофил недоделанный! Попробуй-ка, еще раз пристань к моей племяннице! Я тебя тогда… — Страшно вращая глазами, Ройлотт подскочил к камину и, схватив оттуда кочергу, начал связывать ее в узел. — Я тебя тогда, полицай паршивый, точно так же узлом завяжу.
Холмс испуганно начал опускаться за кресло.
Слово «полицай», а точнее «бобби», понял даже туго соображающий по-английски Дукалис. Переводить же эпитеты он не счел нужным: интонация и действия непрошеного гостя говорили сами за себя.
— Эй, камрад, — оперативник шагнул к Ройлотту, — положи-ка железку, пока из тебя «ласточку»[24] не сделали…
Громила из всего сказанного Дукалисом, кроме фамильярного «камрад», ничего не понял, но, почувствовав угрозу, грузно повернулся всей тушей к оперативнику.
— Это что еще за придурок?! — рыкнул Ройлотт, замахиваясь кочергой на Дукалиса.
Наверное, в Великобритании в конце прошлого века лишь избранные имели хотя бы отдаленное представление о термине «рессора от «тойоты»«. Во всяком случае, когда дебошир очнулся лежащим на полу, он мог лишь тупо косить глазами по сторонам, вопрошая: «What's the matter with me?»[25].
Ларин, перед тем душевно разбив стул об голову хулигана, лишь сокрушенно разводил руками и пытался объяснить сыщику, что действовал исключительно в пределах необходимой обороны, а не имел намерения причинить вред имуществу мистера Холмса. Что же касается Дукалиса, то он лишь удовлетворенно хмыкал, любуясь кочергой, которой были аккуратно связаны руки Ройлотта.
— Что это, Андрюха, за криминальная столица такая? — не переставал удивляться Дукалис. — «Шотландские», «девонширские», теперь вот этот обнаглевший вконец бычара…
— Yes, they're, — поддакнул Холмс, услышав в чужом языке знакомые слова. — Я же говорил, что преступники совсем обнаглели. Впрочем, джентльмены, вы мне нравитесь, и я, будь что будет, наверное, помогу вам. Не затруднит ли вас вывести мистера Ройлотта на улицу… я потом объясню суть его наглых претензий… и немного выпить за знакомство?
— Да-да, выпить — это хорошо! — послышался новый голос, и друзья увидели, как из соседней комнаты высунулась всклокоченная голова с отпечатком тростниковой циновки на щеке.
— А, вот и наш Уотсон проспался! — прокомментировал это явление Холмс.
— Джентльмены, — продолжал доктор, занимая место у стола и пододвигая к себе стакан, — мне только что пришла в голову гениальная идея: я обязательно опишу победу мистера Холмса над негодяем Ройлоттом… Рассказ будет называться… ну, скажем, «Пестрая лента». — Он замолк, нашел на столе забытую кем-то из посетительниц цветастую подвязку от чулка и забросил ее в дальний угол.
— О, Боже! — вскричал великий сыщик. — Умоляю вас, Уотсон, бросьте вы свои графоманские замашки, а то опять все перепутаете, как обычно!
Но доктор в ответ справедливо возразил, что в «паблик рилейшенз» важны не действия, а конечный результат.
— Победителей не судят, — цинично заметил он, — главное, что пипл[26] хавает. Посмотрите, я из вас чуть ли не национального героя сделал, а вы опять за свое… Да будь у того же Лейстрейда пресс-секретарь, хоть чуть-чуть напоминающий меня, — инспектор давно бы в палате пэров заседал или, на худой конец, возглавил бы Министерство внутренних дел…
— Да будь у Лейстрейда такой пресс-секретарь, — парировал Холмс, — бедняга уже давно бы спился или отправился в психиатрическую клинику…
Глава 3 МЕТОД ДЕДУКЦИИ
Вообще-то история с Ройлоттом оказалась достаточно банальной: к сыщику намедни обратилась Ройлоттова племянница, сообщившая о своих сомнениях по поводу смерти сестры. Холмс обещал разобраться с этой историей и потому не хотел впутывать полицию.
— Надо только не забыть рассказать Уотсону все подробности сегодняшнего визита, — спохватился великий сыщик, когда его летописец отлучился из комнаты, чтобы умыться и причесаться. — Доктор верно заметил, что делает мне рекламу и отвечает за паблик рилейшенз. Так сказать, на условиях бартера. Врет, конечно, но врет красиво. Рекомендую поговорить с ним — заслушаетесь. Впрочем, — поправился Холмс, — про меня он пишет все точно. Только свои подвиги приукрашивает. Но все писатели такие. А пипл наш любит экшн. Бестселлер без мордобоя, крови и трупов ни за что не купят. Так что о Ройлотте я непременно Уотсону расскажу.
Друзья были вполне довольны тем, что Холмс решил не впутывать полицию в историю с дебоширом.
— Я сам выведу этого негодяя на чистую воду, — заявил великий сыщик, — у меня есть один испытанный метод. Он не раз помогал мне успешно раскрывать самые запутанные преступления. Не знаю, как у вас, в Америке… т-с-с!.. Я никому не проговорюсь, что догадался, откуда вы, джентльмены! А в Лондоне полиция постоянно пользуется услугами частных детективов… Ну-ка, попробуйте быстро определить, кем работает во-он тот господин…
И Холмс, ткнув пальцем в окно, указал на человека с огромными бакенбардами.
Штаны этого обитателя туманного Альбиона были украшены широкими золотыми лампасами, китель поблескивал начищенными металлическими пуговицами. А на согнутой руке прохожего висел длинный коричневый плащ.
— Вы, конечно, думаете, что это какой-нибудь генерал, — продолжал развивать свою мысль великий сыщик, горделиво посматривая на гостей. — Ничего подобного! Вы ошиблись. Это — обычный швейцар: генералы не носят в руках гражданской одежды — это удел их денщиков. Кроме того, военные предпочитают украшать свои мужественные лица усами, а не бакенбардами… Ну, господа, каково? Думаю, добавить к сказанному вам нечего…
— Почему же? — обиделся Дукалис. — Болтать — не мешки ворочать… Рот закрыл — рабочее место убрано. Могу и дополнить. Этот человек, думаю, вор. А форму напялил для маскировки.
