Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159
На основании высказанного Бельским желания о необходимости построения на Низу Днепра постоянной крепости против татар, следует думать, что и в это время, то есть в 1574 году, все еще не было постоянной Сечи на Днепре, и казаки только временно «мешкали» на острове Томаковке, хотя уже и закладывали основание для постоянного существования своей столицы.
В 1575 году казаки предприняли поход на Крым. На этот раз ими предводительствовал князь Богдан Михайлович Ружинский, родом из Ружина, Владимирского повета, славный потомок Гедимина, литовского великого князя[74], «муж сердца великого», как называет его Папроцкий, популярнейший вождь между казаками, известный у них и у некоторых из польских историков под простым прозвищем Богданка. «Презрел он богатства и возлюбил славу защиты границ. Оставив временные земные блага, претерпевая голод и нужду, стоит он, как мужественный лев, и жаждет лишь кровавой беседы с неверными». Так характеризует князя Богдана Ружинского польский геральдик Папроцкий. Князь Богдан Ружинский[75] сделался известным сперва как начальник польской казацкой милиции, охранявшей границы Польской республики. Увидев общность интересов как пограничных, так и низовых казаков, Богдан Ружинский перешел к низовым казакам, и тут имя его, как смелого и мужественного вождя, скоро сделалось известным и в далекой Москве. Как пишет Соловьев: «Из Москвы государь прислал на Днепр, к голове, князю Богдану Ружинскому, и ко всем казакам днепровским с великим своим жалованьем и с приказом к ним: если вам надобно в прибавку казаков, то я к вам пришлю их, сколько надобно, и селитру пришлю и запас всякий, а вы должны идти весною непременно на крымские улусы и на Козлов. Голова и казаки взялись государю крепко служить и очень обрадовались государской милости. Хан, услыхав эти вести, созвал на совет князей и мурз и стал говорить: «Если казаки придут, то они прежде всего возьмут Белоград да Очаков, а мы у них за хребтом», но князья и мурзы отвечали на это: если придет много людей на судах, то города не остановят их; ведь казак – собака: когда на них приходят турецкие стрельцы и на кораблях, то они и тут их побивают и корабли берут»[76].
Богданка воспользовался случаем, когда татары, в октябре 1575 года, по повелению султана Амурата, мстившего Польше за помощь Сверчовского Ивоне, бросились, в числе 11 000 человек, «на Русь», произвели в ней страшные пожары, захватили множество христиан в плен и погнали их на переправу к Днестру[77]. С отборной дружиной неустрашимых казаков Богданка ворвался в татарские владения за Перекоп, опустошил страну огнем и мечом, освободил много христианских пленников из неволи, а пойманных туземцев предал лютейшей казни: казаки Богданки мужчинам выкалывали глаза, женщинам резали груди, детей безжалостно убивали[78], как пишет о том Мельник в «Мемуарах Южной Руси». После похода на Крым Богданка с низовыми казаками пустился в открытое море и, приставая к берегам Малой Азии, брал турецкие города и истреблял в них жителей. Так, он взял Трапезонт и вырубил его население, потом овладел Синопом и разрушил его до основания, после чего подходил даже к Константинополю и «взял под ним многие корысти»[79]. Ровно через сто лет после этого запорожские казаки вспоминали о славных походах Богданки и грозили повторить снова подобные походы на Крым[80], читаем мы у неоднократно уже упоминаемых Величко и Грабянко. Возвратившись с моря, Богданка в 1575 году предпринял поход на турецкую крепость Аслам-город, построенную турками для преграждения выхода казакам в устье Днепра и в Черное море, и обрушился на нее с такой силой, что от нее не осталось и следов никаких, зато тут же, во время штурма замка, сам погиб при взрыве крепости подкопом[81]. О причине такого фанатического озлобления Богданко против мусульман ни польские, ни малорусские историки не говорят, – говорит лишь народная дума о Богданке, указывая на пленение татарами жены и убиение матери его:
Ой Богдаве, запорожський гетьмане,Та чому ж ты ходыш в чорням оксамыти?[82]Гей, булы ж у мене гости, гости татарове,Одну ничку ночувалы;Стару неньку зарубалы,А мыленьку соби взялы[83].
Все изложенные действия казаков произошли в тот период времени польской истории, который носит название «междуцарствия» (1574–1576), когда из Польши бежал Генрих Анжуйский и вместо него потом выбран был король Стефан Баторий (1576–1586), даровитый вождь, политик и администратор своего времени.
Приняв в свои руки управление Речью Посполитой, Стефан Баторий между другими вопросами внутренней политики встретился и с вопросом о казаках. Но при всех своих административных и государственных способностях Баторий не придумал в этом вопросе ничего нового против своих предшественников, и его отношения к казакам противоречат одно другому: то он грозит вконец истребить казаков за их набеги на турецко-татарские владения, то дает им полное право на существование, сказываясь перед турками тем, что казаки не зависят от его власти и состоят из сброда людей всевозможных народностей. Очевидно, Баторий действовал в этом случае, как и его предшественники, применительно к общему течению политических дел.
Тотчас по вступлении на польский престол Стефан Баторий должен был вести борьбу с жителями города Гданьска (Данцига), которые не хотели признать Батория своим королем и желали вместо него видеть на польском престоле австрийского императора Максимилиана. Тогда Баторий весной 1577 года открыл войну с гданыцанами, и против них действовал Ян Зборовский с поляками и казаками. Казаки и поляки поразили гданыцан под Тщевом[84] (Тчевом), причем 4527 из них убили, 1000 человек полонили, шесть штук знамен с собой взяли и, кроме того, большую добычу получили[85], как пишет о том Самовидец.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159
